В этом году состоялись три свадьбы в европейских королевских домах, которые раньше сложно было представить: принцы Испании, Дании и Нидерландов женились на особах некоролевских кровей. Как отмечает "Еженедельный журнал", современным "золушкам" становится все легче завладеть троном. Свадьба принца с настоящей принцессой становится едва ли не большей сенсацией, чем, к примеру, женитьба наследника норвежского престола принца Хокона на разведенной матери-одиночке Метте-Марит.
Один из первых морганатических браков подобного уровня состоялся в начале XX века. Летом 1900 года в Вене наследник престола Австро-Венгерской империи Франц Фердинанд скрепил своей подписью документ, который позволял ему, почти 40-летнему холостяку, жениться на 32-летней Софи, графине Хотек и Вогнин, даме приятной внешности и доброй души. В обмен Франц Фердинанд отказывался от прав на престол и королевских привилегий от имени своей будущей жены и будущих детей.
Хотя предки Софи были возведены в достоинство "графов империи" в середине XVIII века, этого было недостаточно: сочетаться браком с членами правящего дома Габсбургов было позволено отпрыскам лишь определенных княжеских семей. Только решительность Франца Фердинанда и врожденный талант австрийцев к компромиссам помогли найти выход из положения. Эрцгерцог сохранил права на трон и спустя несколько месяцев женился. На свадьбу не приехал ни один из членов дома Габсбургов.
Это был первый морганатический брак такого уровня в истории Австро-Венгрии и, в сущности, первый королевский брак XX столетия. Ровно через 14 лет после церемонии в Хофбурге Франц Фердинанд и Софи погибнут от руки сербского радикала Гаврилы Принципа в Сараево. Но годы, которые они проведут вместе, будут очень счастливыми. "Неравнородный" брак эрцгерцога и графини оказался предвестником тех потрясений, которые институт королевской свадьбы пережил в XX веке и продолжает переживать сегодня.
Нынешние апрель и май оказались на редкость "урожайными" на свадьбы в королевских домах Европы: их сыграно целых три. Еще сто лет назад две из них показались бы не просто скандальными - невозможными не только габсбургскому двору, но и обыкновенным горожанам.
Мэйбел Виссе Смит, 24 апреля ставшая женой нидерландского принца Йохана Фрисо, в начале 90-х была замечена в компании некоего наркобарона и, как утверждали журналисты, раскопавшие историю, это было совсем не мимолетное знакомство. Виссе Смит связь отрицала, но как-то неуверенно, вышел небольшой конфуз. Принц Йохан, брат наследника престола принца Виллема-Александра, просто отказался от прав на корону (которые появились бы у него только в случае смерти брата) - и свадьбу сладили без лишнего промедления. Впрочем, другие королевские дома были представлены на церемонии не так блестяще, как теоретически могли бы.
В Испании все было еще экстравагантнее. Успешная ведущая теленовостей Летиция Ортис, новоиспеченная супруга наследника испанского престола принца Астурийского Фелипе, разведена. Первый муж 31-летней Летиции был... ее школьным учителем литературы. Жила она с ним, зарегистрировав отношения только в мэрии. С точки зрения Католической церкви Летиция замужем вообще не была, но король Хуан Карлос и королева София, рассказывают, были не в восторге от романа сына. (Пикантности ситуации придало и то, что несколько лет назад другая любовь наследника, Изабель Сарториус, была отвергнута в качестве кандидатки в принцессы только потому, что в разводе были ее родители).
Брак принца Фелипе может оказаться проблемным: публике не нравится командный тон Летиции Ортис в общении как с бывшими коллегами, так и с самим наследником престола. Испанский королевский дом очень дорожит любовью подданных, которая в немалой степени обеспечена его безупречной семейной репутацией. Репутацию эту поддерживают не только король и королева, но и их дочери, инфанты Елена и Кристина. Если Летиция не понравится королеве Софии, ситуация может вообще оказаться непредсказуемой.
Только женитьба наследного принца Дании Фредерика на австралийке Мэри Доналдсон прошла 14 мая весело и нескандально: жители королевства сразу полюбили очередную Золушку, так же как несколько лет назад полюбили они Александру Мэнли из Гонконга, ставшую женой принца Иоахима, брата Фредерика. Скандинавы вообще были пионерами в деле либерализации матримониальных традиций королевских домов Европы.
Морганатические браки случались и раньше (достаточно вспомнить брата императора Николая II - великого князя Михаила, сочетавшегося браком с бывшей женой гвардейского офицера Натальей Вульферт, или историю отречения в 1936 году английского короля Эдуарда VIII ради любви к дважды разведенной Уоллис Симпсон), но раньше королю - или будущему королю - приходилось выбирать между короной и любовью.
Все изменилось в 1968 году, когда наследный принц Норвегии Харальд (ныне король Харальд V) после десяти лет ожидания добился от родителей позволения жениться не на принцессе, а на дочери богатого коммерсанта Соне Харальдсен. Король Олав был демократом, стоял с лыжами в очереди со своими подданными на подъемник и в годы экономического кризиса ездил на трамвае, но простолюдинка в роли будущей королевы - это было чересчур даже для него (как, впрочем, и для большинства монархов того времени). Зато норвежцам мысль о королеве, которая была бы одной из них, пришлась по душе.
Спустя восемь лет идея понравилась и шведам. Молодой, застенчивый и не слишком яркий как личность король Карл XVI Густав взял в жены Сильвию Зоммерлат, дочь немецкого бизнесмена средней руки. Как считают многие в Швеции, именно она спасла монархию: в 70-е годы республиканские настроения были в стране весьма сильны, но деятельная, очаровательная и общительная Сильвия вызвала такую волну спонтанной симпатии, что республиканцы как-то незаметно ушли в тень. Мне довелось интервьюировать шведскую королевскую чету - действительно, Ее Величество производит незабываемое впечатление.
Количество неаристократок на тронах, в очереди к тронам и у тронов растет. Свадьба принца с принцессой правящего дома сегодня едва ли не большая сенсация, чем, например, недавняя женитьба наследника норвежского престола принца Хокона на разведенной матери-одиночке - а ныне кронпринцессе - Метте-Марит.
Джо Литтл, редактор британского ежемесячного журнала Majesty, вспоминает, как еще четверть века назад от невесты наследника престола ожидали не только отсутствия порочащих связей в прошлом, но и по крайней мере аристократического (если уж не королевского) происхождения.
"Именно такой была Диана Спенсер, когда в 1981 году она выходила замуж за принца Чарлза, - говорит Литтл. - Семья оказала на него огромное давление, убеждая жениться на леди Диане. Их свадьба казалась волшебной сказкой. Но эти два человека были слишком разные. Сказка кончилась трагически". По мнению журналиста, во многом именно отгороженность британского королевского дома от мира привела к тому, что жизнь принца Уэльского и его жены превратилась в сплошную нервотрепку: "Королева и ее семья почему-то думали, что после свадьбы публика потеряет к Чарлзу и Диане интерес и оставит их в покое. Но в современном мире и при современной прессе это просто нереально".
Сыграла свою роль и память о тяжелейшем кризисе отречения Эдуарда VIII и о том, как в 50-е годы королева Елизавета II не позволила своей сестре, принцессе Маргарет, выйти замуж за офицера, героя войны Питера Таунсенда, потому что тот был разведен, а Маргарет так и не смогла обрести счастья в любви до конца жизни.
В европейских королевских домах, полагает Джо Литтл, сделали выводы из развода и гибели леди Ди. "Они поняли, что близость к народу - залог выживания монархии в современном мире, - считает она. - Виндзорской династии стоило бы стать чуть более открытой и чуть менее чопорной". Однако этот совет у многих вызывает закономерный вопрос: "Если монархию лишить тайны избранности, то зачем нужна такая монархия и нужна ли она вообще?"
Полный текст статьи читайте в свежем номере "Еженедельного журнала", вышедшем в понедельник.
