Повод: Заявление Масхадова о перемирии - "ложь от начала до конца", заявляют военные
"За преобладанием сторонников мира над поддерживающими войну в Чечне стоит неартикулированное чувство вины", - говорит NEWSRU.com социолог, зав. отделом социально-политических исследований "Левада-Центра" Лев Гудков:
- По последним январским 2005 года данным 69% опрошенных выступают за переговоры, и 21% - за войну до победного конца.
И все четыре последних года число выступающих за прекращение войны и начало мирных переговоров примерно вдвое превышает число сторонников войны. После того, как к весне-лету 2000 года стало ясно, что маленькой победоносной не будет, в обществе стало распространяться мнение, что война бесперспективна, постыдна. 70% опрошенных считают первую войну несправедливой и 68% процентов - вторую войну, и готовы привлечь к судебной ответственности тех, кто её развязал (кремлевских политиков).
За этими цифрами стоит неартикулированный комплекс вины, крайне дискомфортное ощущение, который и составляет фон общественного восприятия происходящего в Чечне.
Но цифры меняются каждый раз, как происходит очередное кровавое происшествие - терракт или нападение боевиков на мирных людей. Тогда цифры показывают резкий всплеск агрессии и желания мести. Пик этих настроений пришелся на Дубровку ("Норд-Ост". Сентябрь 2002 года: 34% сторонников войны, в ноябре - уже 48. В то же время в сентябре - 57% противников военных действий, в ноябре - только 43%.
Характерно, что подобные события вызывали всё более слабую реакцию в обществе, и к лету прошлого года потенциал агрессивной мобилизации оказался практически исчерпан: у населения сложилось ясное представление о том, что именно продолжение войны приводит не просто к расширению её на всю территорию Кавказа, но и к переносу на всю террориторию страны, к террактам внутри России.
Беслан уже не вызвал очередного выплеска агрессии: в сентябре прошлого года 32% опрошенных были за войну, 55 - против. Но уже в декабре сторонников войны стало меньше - 22%, а противников - 64%. Это важный момент, учитывая попытки властей использовать волну ненависти и ксенофобии, на которой пришел к власти Путин.
Важно подчеркнуть, что настроение, преобладающее в обществе - это не пацифизм. Никакой гуманности, толерантности за цифрами не стоит, - только понимание тупика и бессмысленности продолжения войны. Здесь нет сочувствия к чеченцам, гуманного начала, а есть желание, чтобы поберегли деньги и пустили их на мирные цели, на социальную помощь. За прекращение войны выступают в первую очередь социально слабые группы населения: бедные, пенсионеры, матери с детьми, особенно имеющие сыновей. И напротив, за продолжение войны выступают более образованные, обеспеченные, ангажированые и поддерживающие Путина.
Путин пришел к власти на волне агрессии, власть его авторитарная и очень политически недалекая, и поэтому не умеющая отступать. В управлении у нас принята крайне жесткая модель, провоцирующая конфликты. Единственный выход из них - превращение локального конфликта в системный. Неспособность политическими средствами решить локальную задачу превратила чеченскую проблему в язву, вызвала трансформацию всей политической системы.
Ресурс электоральной поддержки Путина (как и войны в Чечне) закончился в 2000 году с выборами президента и больше не работает. Действует модель "добрый царь - злые бояре". Путина оправдывают, потому что более надеяться не на кого, и винят во всем окружение: ответственность переносится на правительство, на военных. На таком механизме и держится рейтинг Путина.
Однако и от заявления Масхадова о прекращении боевых действий эффекта в общественном мнении не будет. И каналы распространения невелики, и довольно стойко недоверие к этому человеку. Но в политическом плане это очередная, очень серьезная заявка на мирный диалог. Рано или поздно с кем-то из боевиков, руководителей чеченского сопротивления начать диалог придется. История всех конфликтов - от Индокитая до Палестины - показывает только эту возможность. Отказ от переговоров означал бы поддержку самых радикальных сил среди чеченских сепаратистов, переговоры же узаконили и поддержали бы силы более умеренные.
Чечня больше не находится в центре общественного внимания. Так было только в момент прихода Путина к власти. Но поскольку ситуация в республике не меняется, она статична (население России по нашим опросам не верит заявлениям о налаживании мирной жизни - это мнение разделяют всего лишь 26%, а 65% считают, что там продолжается война), а у общества нет средств воздействия на власть, сама проблема Чечни отодвигается на периферию - 7-8 место по важности среди значимых тем. Она не уходит из сознания совсем, но представляет собою хроническую боль. На первом месте в "наборе" больных вопросов экономические проблемы: рост цен, ухудшение материального положения, социального обеспечения, спад в экономике, коррупция во власти.