"События 30-31 марта, воплотившиеся в аресте двух основных бенефициаров группы "Сумма", не могут у меня вызвать ничего, кроме оторопи. Не потому, что Зиявудин и Магомед Магомедовы святые люди и не могли сделать ничего противозаконного. И не потому, что группа "Сумма" была многие годы образцом выполнения своих бизнес-обязательств (о неурегулированности многих вопросов по строительству объектов в том же Калининграде мне приходилось слышать несколько лет назад). Дело совсем в ином – в том, что "дело Магомедовых" выводит отношения к бизнесу в России на принципиально новый уровень", - пишет экономист на своей странице в Facebook.
"Во-первых, формулировки прокуратуры и следователей в суде, где рассматривалось дело об аресте, были на удивление неубедительными. Дело якобы велось четыре года, несколько его фигурантов успели скрыться, но до этого никто гг. Магомедовых не беспокоил.
Сумма ущерба, хоть как-то задокументированная и составлявшая 669 млн рублей, без каких-либо пояснений выросла до 2,5 млрд. Следственные действия, оказалось, проводились от Владивостока до Новороссийска – хотя фирма, осуществившая мошенничество в Калининграде, никаким иным образом, кроме общих владельцев холдинга, связана с другими компаниями "Суммы" не была.
Наконец, готовность подозреваемых внести залог в размере ущерба была проигнорирована, как и факт того, что за исключением (возможно) калининградских застройщиков все остальные компании группы работают в правовом поле.
Во-вторых, не было приведено никаких доказательств вовлечения в "преступное сообщество" кого бы то ни было, кроме самих работников группы "Сумма". Иначе говоря, мы присутствуем при рождении радикальной новеллы: если дело А.Навального создало прецедент, позволяющий считать любую предпринимательскую деятельность незаконным обогащением, то расследование по "Сумме" de factо переводит любую официально оформленную в России компанию в аналог преступного сообщества – что, видимо, в полной мере отражает менталитет отечественных силовиков в том виде, в каком он сформировался на протяжении последних двух десятилетий.
Любое предпринимательство в России – латентное преступление; при этом деятельность наших правоохранительных органов отныне очевидно нацелена не на обеспечение интересов государства через возмещение вероятного ущерба, а на разрушение бизнесов и маргинализацию предпринимателей, которым нельзя, видимо, доверять ни в чем.
В-третьих, не может не удивлять, как быстро и в каком количестве появились комментарии о близкой (и, возможно, небескорыстной) дружбе З.Магомедова с высокопоставленными чиновниками в Кремле и на Краснопресненской набережной. Я не хочу строить каких-то гипотез, но складывается впечатление о том, что уже некоторое время внутри российской политической элиты идет жесткая борьба, жертвами которой могут оказаться многие бюрократы и предприниматели, по сути своей вполне лояльные существующему режиму в целом.
Сам по себе очевидный выход дела "Суммы" за пределы как арбитражного производства (каковым оно и должно было остаться), так и возмещения ущерба (что было бы логичным) может указывать на то, что внутри российского политического класса начинается конфликт, могущий иметь непредсказуемые последствия. Конфликт особенно непонятный в условиях, когда элитам стоило бы скорее сплачиваться, чем воевать друг с другом.
Беспредел, кем бы он ни организовывался и ни подталкивался, бывает легко запустить, но очень сложно остановить – об этом в России, якобы ушедшей далеко от 1990-х, похоже, уже забыли. Но, мне кажется, зря.
Что же касается самих подозреваемых, хочется пожелать им твердости духа и успехов в защите своего доброго имени. Потому что защищая его, они защищают целую социальную группу, к которой, похоже, в России уже стало привычно возбуждать откровенную ненависть".