"Сакральность Красной площади была рукотворной и связана исключительно с сакральностью мавзолея. Мавзолей вместе с Красной площадью-Кремлем-курантами-звездами стали смыслом советской цивилизации, а во многом заменяли ей смысл", - пишет президент фонда "Петербургская политика" на своей странице в Facebook.
"По сути, все это вместе было богом (сначала богом был собственно Ленин, но в 1970-м с празднованием 100-летия Ленина перемудрили и про него стало можно шутить). Красная площадь заменяла церковь – там крестили (принимали в пионеры), женились, а если сильно повезло – то отпевались и хоронились. Так было до 28 мая 1987 года (можете погуглить "Матиас Руст").
А потом все ушло. Очереди от мавзолея переместились на Пушкинскую, а вскоре и вовсе рассосались. Как только мавзолей стал никому не интересен, Красная площадь перестала быть "центром силы" и о ее существовании почти забыли. Никого не угнетает и кладбище: если не считать мавзолея, то его и не видно толком, если только специально не искать. Непохороненных мертвецов перестали держать в домах, поэтому пафос знаменитого стиха Коржавина мало кому сегодня понятен.
Миф о том, что нулевой километр отсчитывают от мавзолея, сменился мифом о «точке зеро» у входа на Красную площадь, где фотографируются простодушные провинциалы и китайские туристы (на самом деле нулевой километр отсчитывается от Московского почтамта, но мало кто подозревает о его существовании и тем более местоположении). Даже актуальные вожди неосознанно стали стесняться этих мест, предпочитая Старую площадь, Белый дом, Гостиный двор, ВДНХ, Крокус или еще лучше подмосковные резиденции.
Так она и лежит в центре бывшего третьего Рима – одновременно раскрученная и позабытая, притягательная и неуютная, постсакральная и непохорошевшая".