Независимые общественные организации опровергают все официальные версии ЧП в колонии строгого режима N1 Копейска и заявляют, что заключенных убил персонал колонии, сообщает "Интерфакс". Тем временем восемь заключенных, пострадавшие при инциденте в Копейской колонии, были переведены во вторник в СИЗО.
Официальная версия
Согласно официальным сообщениям, 30 мая в пути следования в спецвагоне осужденные вели себя агрессивно и вызывающе, агитируя остальных расправиться с конвоирами. По прибытии в исправительное учреждение в Копейск четверо преступников продолжали нарушать порядок и оскорблять сотрудников учреждения. Когда их поместили в камеру, они привели в негодность имущество и внешний вид помещения.
Утром 31 мая четверо буйных осужденных во время прогулки напали с лезвиями и острозаточенными металлическими пластинами на сотрудников администрации исправительного учреждения. Пятерым сотрудникам были причинены телесные повреждения различной степени тяжести, в том числе переломы, сотрясение головного мозга и резаные раны.
- Один день из жизни заключенного. Прапорщик СИЗО: "Здесь нет ни закона, ни власти!"
К нарушителям были применены резиновые палки, их рассадили в разные камеры. К вечеру 31 мая состояние их здоровья ухудшилось, все четверо скончались. Позднее председатель общественной палаты Челябинской области Вячеслав Скворцов заявил, что располагает сведениями о том, что бунт организовал некий преступный авторитет с целью дестабилизировать ситуацию в исправительных учреждениях Южного Урала.
Кроме того, было заявлено, что заключенные скончались не от побоев, а, скорее всего, от передозировки неизвестными медикаментами.
Версия правозащитников
Во вторник руководитель Свердловской областной общественной организации "Правовая основа", эксперт Общероссийского Общественного движения "За права человека" Алексей Соколов опроверг официальные заявления. По мнению Соколова, заключенные скончались именно от побоев, а точнее – от посттравматического шока.
Организация "За права человека" ведет собственное расследование, особо подчеркивая, что в этой работе используются только законные методы. Соколов был в морге и осматривал тела погибших. Он отметил, что на спине и ягодицах отчетливо видны следы побоев, в некоторых местах кожа даже отслаивалась. На запястьях были видны следы от наручников, у некоторых были зафиксированы переломы запястья.
Устроить бунт в данной колонии невозможно, заявляет Соколов, так как по прибытии все заключенные проходят "психологическую и физическую обработку". Скорее всего, "психологи" просто не рассчитали силы и перестарались, избивая заключенных, считает правозащитник.
Эту версию поддерживает и бывший заключенный Юрий Скогарев, отсидевший в копейской колонии строго режима N1 8 лет. Он сообщил, что подобную "обработку" проходят все пребывающие в колонию и что напасть на конвоиров на прогулке группой невозможно, так как заключенных выводят гулять по одному, а если в камерах поднимается шум, то в ход сразу же пускаются дубинки.
По словам Скогарева, невозможно использовать в колонии заточки и лезвия, так как заключенных ежедневно осматривают, раздевая до гола, заглядывая во все интимные места и пропуская через детектор. По этой же причине заключенные не могли отравиться таблетками, так как они попросту не могли их спрятать.
Алексей Соколов заявил, что данные расследования полностью подтверждают слова Скогарева. И добавил, что информация о попавших в больницу сотрудниках колонии тоже не является правдой, как и история с криминальным авторитетом.
"Это все ложь, которая озвучивается для того, чтобы скрыть преступления, совершаемые внутри колонии", – считает Соколов, утверждая что подобная ситуация складывается во всех колониях Челябинской области.
Кстати, с представителями областной Общественной палаты, озвучившими версию заговора, у свердловских общественников контакта не получилось: "Либо в Общественной палате Челябинской области заинтересованные лица, либо их просто ввели в заблуждение", – прокомментировал позицию челябинских коллег Алексей Соколов.
Еще восемь пострадавших переведены в СИЗО
В результате столкновениямежду заключенными и сотрудниками колонии номер 1 города Копейска(Челябинская область), после чего четверо заключенных скончались,пострадали еще восемь человек из числа отбывающих наказание, передает "Интерфакс".
"Все те, кто был избит, - восемь человек - в целях проведенияобъективного расследования, а также исключения влияния со стороныработников ГУ ФСИН переведены в СИЗО ФСБ", - сообщил журналистам вовторник прокурор Челябинской области Александр Войтович.
Также Аойтович пояснил, что заключенные присутствовали приинциденте и получили телесные повреждения разной степени тяжести."На данный момент их жизни и здоровью ничего не угрожает, онинаходятся в камерах, а не в тюремной больнице", - уточнил прокурор.
По его словам, с пострадавшими заключенными на данный моментпроводятся следственные действия, в том числе очные ставки.Прокурор также сообщил, что однозначно назвать причины смертичетверых заключенных можно будет только после получения результатовисследований, которые закончатся приблизительно через две недели.
Войтович сообщил, что по результатам расследования инцидентанаказаны около 30 работников колонии, а также весь руководящий составобластного УФСИН, в том числе его начальник и первый заместитель."Они получили наказание в виде записи от полного служебногонесоответствия до строгого взыскания," - пояснил прокурор.
Он также добавил, что после выхода из отпуска начальника отдела понадзору за исправительными учреждениями прокуратуры Челябинской областиВиктора Сидельникова будет решаться вопрос о его нахождении в органахнадзора в связи с невыполнением упреждающего прокурорского надзора.
"К нему были претензии по итогам проверки в прошлом году и врешение вопроса о его нахождении в органах надзора будет существеннымтот факт, что упреждающий прокурорский надзор просто не сработал. Такжея не снимаю вины и с себя", - сказал Войтович.
Один день из жизни заключенного. Прапорщик СИЗО: "Здесь нет ни закона, ни власти!"
Владимир Гладков находился в колонии N 1 Копейска Челябинской областис 24 января по 7 февраля 2008 года. При убытии из колонии под угрозой насилия и пыток его заставили в общей тетради, в журнале и в тюремной карточке (три отметки) собственноручно написать, что его не избивали и что претензий к администрации он не имеет. Что он и сделал. Однако прибыв в СИЗО Красноярска 9 февраля 2008 года, он обратился к администрации с просьбой зафиксировать травмы, полученные в Копейске. Вот как он описывает беспредел, творящийся в застенках.
Из заявления в Фонд "В защиту прав заключенных":
"24 января в транзитно-пересыльный пункт (ТПП) исправительной колонии N 1 Копейска (пос. Калачёвка) одновременно со мной прибыло 15-17 человек. В коридоре на первом этаже всех прибывших заставили раздеться догола, вещи бросить на пол, никаких лавочек или стульев не было, по коридору передвигались сотрудники ИК, в том числе женщины. Начальник смены прапорщик Шекера выкрикивал: "Вы приехали в Калачёвку! Здесь нет ни закона, ни власти! Вы запомните Калачёвку на всю жизнь!"
С применением физической силы, с угрозами сексуального изнасилования, с криками и нецензурной бранью нас заставили бегом подняться на второй этаж, где в коридоре всех посадили на корточки лицом к стене в позе "руки за затылок". Затем по одному вызывали в кабинет, где снимали на цифровой фотоаппарат и заносили данные в компьютер. Пока одни проходили в кабинет, других активисты заставляли в течение получаса заучивать "доклад" (не успеешь выучить – бьют) и надевать повязку дежурного по камере, а в случае отказа беспощадно избивали сидящих на корточках заключенных.
Тут же нас заставляли здороваться с каждым сотрудником ТПП, причем с одними и теми же по несколько раз – приветствие должно произноситься по строгой военизированной форме: навытяжку, руки по швам, заключенный перечисляет свои статьи, и т.д. Стоит немного замешкаться и не успеть поздороваться, и тебя нещадно избивают, нанося удары по голове, по рукам и ногам палками, кулаками и ногами. Шекера бил заключенных широким кожаным ремнем.
Тут же всех стригли под ноль, независимо от длины волос. Потом с побоями и руганью нас полностью обыскивали. Все наши личные вещи выбрасывались из сумок на пол, сваливались в кучу. Если человек не успевал их собрать и уложить в сумку, то их выкидывали. Активисты присваивали себе наиболее ценные и новые вещи, предметы одежды и обуви. После обыска снова под ударами палок и кулаков нас бегом погнали в душ. После душа с руганью и побоями выдавали постельные принадлежности, но выдали не полностью. После чего разместили по камерам.
Нужно отметить, что особо жестокое отношение здесь было к людям с неславянской внешностью. Прапорщик Шекера (он прошел через Чечню), видя перед собой заключенных с неславянскими лицами, избивал их с остервенением, сразу сбивая с ног. Тут же на "нерусских" набрасывались активисты и охранники, избивая голых людей ногами в тяжелой обуви, резиновыми палками и металлическими предметами (тяжёлыми ключами, наручниками и т.д.) до полусмерти.
Следует также заметить, что никаких лезвий, железных заточек и иных металлических предметов заключенные при себе не имели и иметь не могли, потому что всех обыскивают в спецвагонах по прибытию в ИК-1 Копейска с использованием металлоискателей, а одноразовые станки и обувь в камеры просто не выдаются.
Во время обыска других осужденных я пытался беседовать с заместителем начальника ИК-1 по оперативной работе и безопасности (ОР и Б) капитаном в/с Городовым Е.А., пытался объяснить ему, что сотрудники ЕПКТ-ТПП и осужденные-активисты совершают преступление и требовал пресечь беспредел. Однако Городов Е.А. заявил мне, что осенью здесь была комиссия из Генеральной прокуратуры РФ и Европейского комитета по предотвращению пыток.
Он сказал, будто бы эта комиссия видела побои на телах заключенных ("синие задницы", гематомы), и никаких нарушений не выявила. Он сказал, что здесь так избивают всех осужденных поголовно, и подвергнутых взысканию, и просто следующих транзитом, и что если я не буду делать доклад и носить повязку, то меня изнасилуют (опустят), обольют мочой и будут избивать нещадно и больно.
Без постановления начальника ИУ и без согласия прокурора меня поместили в одиночную камеру N30, где я находился 13 суток. При этом мне выдали только матрац, подушку и одну простыню. Мне не выдали мои письменные принадлежности, верхнюю одежду и обувь. Меня не выводили на прогулку 13 суток.
Мои заявления о нарушении моих прав игнорировались, а чтобы я не беспокоил должностных лиц, их подчиненные сотрудники и активисты избивали меня и принуждали под угрозой сексуального насилия выполнять различные действия, не предусмотренные правилами внутреннего распорядка ИУ. Меня постоянно грязно оскорбляли и унижали".