В последние годы одной из причин критического отношения Запада к России стал рост недовольства полуавторитарным характером администрации президента России Владимира Путина. Однако, как пишет во вторник The Financial Times, в этом есть доля лицемерия, ведь Запад не подвергал такой критике недемократическое поведение администрации Ельцина и ее приспешников-олигархов.
К тому же, отмечает издание, прозападным либеральным организациям в России, "демократам", пользующимся поддержкой западных наблюдателей, внутри страны симпатизирует лишь небольшая часть электората. Это объясняется тем, что, будучи у власти, многие из этих либералов и их бизнес-партнеров использовали жесткие меры и демонстрировали открытое презрение к интересам, культуре и даже физическому выживанию подавляющего большинства россиян.
Что касается Путина, напротив, все авторитетные опросы общественного мнения до сих пор показывают, что его поддерживает значительное большинство россиян. И это тоже понятно, учитывая, как выросла экономика и улучшилось качество жизни во время его президентства. И хотя большую часть этого прогресса можно списать на высокие цены на нефть, верно и то, что значительно расширившиеся возможности получения доходов означают, что, наконец, российское государство снова может направлять справедливую часть этих доходов на повышение зарплат и улучшение услуг в государственном секторе. Чтобы достичь этого, потребовалось восстановить государственную власть и радикально урезать власть олигархов; и было бы нечестно предполагать, что в условиях российских реалий "окоротить" ельцинскую элиту можно было мягче.
Вместе с тем, западная враждебность в отношении России в некоторой степени оправдана, учитывая и характер российской внешней политики, и жесткие, грубые методы, которыми она проводится. К сожалению, эта враждебность выражается в иррациональном и истеричном тоне, который отсутствует на Западе, например, по отношению к Китаю.
В нескольких других странах полуавторитарный подход к управляемому государством капиталистическому развитию сработал очень даже неплохо, к примеру, в сегодняшнем Китае, в Южной Корее и на Тайване на протяжении двух последних поколений.
Путин, похоже, пытается создать российское государство с верхушкой из представителей управленческой, экономической и силовой элиты на основе восточноазиатских схем, с определенными аналогиями с Турцией, где доминируют военные, и в некоторой степени – с французской системой. Как и нынешняя французская попытка заиметь национальный энергетический колосс путем слияния государственной компании Gaz de France и франко-бельгийской Suez, стратегия Путина включает создание полугосударственных корпораций. Они, как предполагается, должны быть достаточно сильными, чтобы тягаться в своих областях с международными лидерами и укреплять экономическое влияние России на мировой арене.
Новая российская элита, по концепции Путина, должна быть динамичной и способной к конкуренции на свободном рынке, но в то же время глубоко патриотичной – приверженной интересам государства и уважительной к его пожеланиям, особенно во внешней политике. Эта элита будет свободно курсировать между государственным и рыночным секторами, обогащаясь в процессе этого перетекания, однако она будет держать свои деньги в России, а не тратить их на британские клубы или французские замки. Эти люди никогда не будут добиваться иностранной поддержки в противостоянии собственному правительству.
В обществе в целом будут идти открытее публичные дебаты по ряду вопросов, но по другим вопросам дискуссии строго ограничиваются. Некоторые элементы демократии останутся, но они будут под строгим контролем. Таким образом, сформируется не личная или династическая диктатура, как в Азербайджане, а коллективный режим этой элиты, ведущие члены которой будут наследовать друг другу, передавать власть из рук в руки. Здесь следует упомянуть и пока неподтвержденные слухи о том, что Путин после отставки с поста президента в 2008 году может занять пост главы "Газпрома" или другой крупной корпорации.
Исторические прецеденты, когда предпринимались такие попытки, показывают: в двух или трех случаях этот подход привел лишь к новой форме экономически реакционной клептократии, когда государственная элита вместо того, чтобы развивать экономику, подрывала ее некомпетентностью и разграблением.
Оглядываясь на другие случаи, когда этот подход увенчался успехом, задаешься вопросом: обладает ли российская элита путинского образца достаточным влияниям на экономику, чтобы провести нужные реформы, или она, по сути, до сих пор правит косвенно, через местных олигархов? Достаточно ли она честна, чтобы руководить крупными корпорациями и осуществлять государственный патронаж, сдерживая свою алчность в разумных пределах? Достаточно ли эта элита современна и образованна, чтобы скопировать опыт Восточной Азии и успешно управлять и крупными корпорациями, и экономикой в целом?
Задавать такие вопросы – это не значит предполагать "нет" в ответ. Есть причины как для пессимизма, так и для осторожного оптимизма. Прежде чем огульно осуждать путинское видение, мы должны признать, что сомнений в том, куда шла Россия при Борисе Ельцине, не было: она шла в сторону гибельной псевдодемократии в филиппинском духе, управляемой жестокими и эксплуататорскими олигархическими кланами. Путин, возможно, и не добьется успехов, но отрицать со всей серьезностью, что модель, которой он пытается следовать, хуже филиппинской, очень сложно. (Полный перевод на сайте Inopressa.ru)