"Дело ведь даже не в том, что повторяются сюжеты холодной войны, и не в том, что не в первый раз в какой-то локальной войне почти лицом к лицу оказались противоборствующие стороны", - пишет экономист на своей странице в Facebook в связи с последними событиями в Сирии.
"А в том, что тормозов гораздо меньше, чем тогда, и непосредственной памяти о войне 1939–1945 годов уже нет, и способы обработки массового сознания гораздо жестче, и сама война укоренилась в нем в игрушках, которыми забавляется человечество. И наконец, представления о слабости противника, о том, что взаимное уничтожение не гарантировано, могут быть катастрофическими.
Неизвестно, как субординированы люди за кнопками и рычагами, насколько они могут - или смогут - действовать сами, исходя из своих фобий, представлений о том, что есть зло, из собственных болей, беспорядков, личных крайностей. Эти люди тоже обработаны, и у них нет прямой, личной памяти о страданиях массовой войны.
Концентрация рисков продолжается, и хотя у каждого есть только одна идея: "Этого не может быть!", быть может все что угодно.
Это почти физическое ощущение рисков - из тех, что прилипают к коже. Невеликая это честь - однажды проснуться в закрытой стране (пусть она самая великая), в которой началась военная истерия".
