"Эпидемия поставила на мне любопытный социальный эксперимент. Я не планировал в нем участвовать, но так само вышло. И теперь интересно наблюдать за своей реакцией. По мере ухудшения ситуации я понял вдруг, что не стремлюсь читать много о короновирусе. Естественно, я получил ту информацию, что необходима. Знаю, что надо мыть руки и держаться от людей на расстоянии в 2 метра. Знаю, куда разрешено ходить, куда нет. Слежу за общей картиной в мире. Но не испытываю никакого желания смаковать каждую алармистскую статью", - пишет публицист в Facebook.
"С одной стороны, я редко собираю знания ради знаний: дай бог уложить в голове весь огромный объем информации, необходимый для работы. С другой стороны, я не могу, нагрузившись "выше крыши" знаниями об эпидемии, сделать что-то полезное для общества. Поэтому, "болдинскую осень" использую для работы над книгой.
И вот мне пришло в голову, что я повторяю тот путь, который прошли миллионы нормальных людей в нашей стране, размышляя о политике.
Они интересовались ею в годы перестройки, но потом постепенно ушли в частную жизнь. Они поняли, что при путинском режиме от них ничего не зависит. Путин – это как стихийное бедствие. Им надо переболеть. Или отсидеться во внутренней эмиграции. Аполитичность этих людей была связана не с радостным восприятием автократии, а с рациональным соображением, что жизнь не станет лучше от того, что мы будем наперегонки возмущаться Путиным и тратить время на то, чтобы узнать, чем еще плох режим.
Конечно, мне сейчас возразят, что, если бы эти миллионы, за которых я заступаюсь, вышли бы на протест, Путина уже не было. Теоретически это так. Но на практике...
Если бы миллионы людей соблюдали правила безопасности в эпидемии, то она бы гораздо быстрее пошла на спад. Увы, соблюдают далеко не все. Поэтому я лично соблюдаю, но не испытываю иллюзий насчет сроков спада. Так и с политикой. Люди аполитичны, поскольку понимают: слова о том, что, если все мы, как один, выйдем на площадь, то все изменится – это не более чем слова.
Пишу я об этом не для того, чтоб кого-то оправдать. Важнее другое. В тот момент, когда режим действительно зашатается, и появится надежда что-то переменить, миллионы людей вновь заинтересуются политикой, как заинтересовались ею в перестройку после десятилетий апатии".
