"Вообще, еда северных наций выглядит отвратительно. В Литве несколько раз делал фото местной еды и не выкладывал в сеть: если не знать, что это еда, можно подумать, что на фото просто жижа неприятного цвета. Тушеная капуста с картошкой, толстая свиная кишка, набитая снова картошкой, жареная свиная кровь с гречкой, шкварки с жирной сметаной, черный, как земля в Черкассах, ржаной хлеб с тмином, соленая сельдь со сметаной и горой маринованного красного лука,
печеное свиное рыло и копченые поросячьи уши, свиная нога с копытом, тушеная в темном пиве - и смотрится страшно, и звучит грубо", - пишет публицист и философ на своей странице в Facebook.
"И сразу ясно, с каким трудом добывалась еда в Литве. Особенно если сравнить с кухней южных наций. Итальянская пицца с томатами и какой-нибудь зеленью, французский хлеб, испанская вяленая свинина, греческий салат с маслинами и молодым сыром, их общая римская культура вина, сыра, и оливкового масла - при любом свете, на любую камеру, с какими угодно фильтрами - всегда красиво. Сразу чувствуется благодатный климат, старая культура, теплое море, легкость.
По этой логике, Русская национальная кухня, как самая северная, должна быть еще страшнее, еще грубее, еще мрачнее, чем литовская, польская, финская и, кстати, белорусская (кто видел в минских магазинах банки с консервированным щавелем, тот поймет о чем речь).
Но вот чудо: кухня, которую русские считают своей, красивее итальянской. Белая Гурьевская каша с медом, пышные пирожки из белой пшеничной муки с лесными ягодами, громадные кулебяки с курятиной, щи из кислой капусты с говядиной, печеные судаки и лещи, печеная репа с медом, вареные пельмени.
Получается так: чем дальше от Рима на север, тем еда грубее и ужасней. Вы стоите в Минске, смотрите на банку щавеля и у вас мороз по коже. - Боже, что же едят те, кто живет еще дальше от Рима? - А потом вдруг Москва: ни тени северного ужаса и бедности. Только белая пшеничная мука, сливочное масло и мед.
Очевидно, что это ширма. Настоящая Русская еда настолько ужасна, что ее лучше прикрыть выдуманными пирожками и категорически никому не показывать. Столько в ней отчаяния, нищеты и безысходности. Граф Лев Толстой, когда во время очередного голода описывал хлеб тульских крестьян, состоящий из лебеды и древесной коры, на что-то такое как раз и намекал".
