"Самое впечатляющее в советской цензуре – ее анонимность. В царской России цензоров знали по имени, обращались в стихах, как Пушкин. В СССР же цензура – это черная дыра под именем Главлит, куда проваливалось все, и многое не возвращалось. О цензуре нельзя было говорить вслух, цензурировалось само слово "цензура", - пишет журналист и профессор НИУ ВШЭ на своей странице в Facebook.
"Русская культура похожа на иудейскую, талмудическую, или, например, сикхскую (где главный святой это книга, Гуру Грант Сахиб), ибо верит в сакральность текста. Отсюда все эти магические зачистки в книгах, "выдерки" страниц и вырезание фотографий, "исчезающий нарком" на фото. Отсюда параноидная одержимость Сталина чтением, просмотром фильмов, спектаклей (комплекс провинциального книгочея, как верно подметил Борис Беленкин), боящегося пропустить мимо себя любую букву, отсюда десятки тысяч анонимных цензоров, фильтрующих всю визуальность, от причесок и фасона брюк до почтовых марок и спичечных коробков.
И вы знаете – все это перекочевало в сегодняшний день, отсюда все эти законы об оскорблении власти, Клишас и Яровая, и блокировка Telegram, и суверенный Интернет, потому что они на самом деле оскорбляются, потому что со своим детским, архаичным сознанием они верят в силу слова. В последние годы мне не раз доводилось в этом убеждаться – дяди в высоких кабинетах начинают свой день с чтения наших смешных фейсбуков, и стоит ночью написать какую-то обидную для власти хрень, как с утра уже прилетает обидка.
Что, как не великая русская культура, заставляет серьезных мужчин в дорогих костюмах и галстуках, проезжая по Москве с мигалкой, заходя в высокие кабинеты с ковровыми дорожками и белыми занавесочками на окнах, еще хранящие дух Михаила Андреевича Суслова, включать компьютеры - и не вершить судьбы мира, России, Украины, Сирии, "Северного потока", ядерного оружия, не пилить бюджетные миллиарды – а читать досужие рассуждения очередного либерального щелкопера, гневаться, звонить, требовать принять меры.
Воистину русская власть зачарована текстом, знаком, семиотикой: Николай читает Пушкина, Сталин Булгакова, нынешние читают фейсбук и телеграмм – вот где истоки тотальной российской цензуры: в наивной провинциальной вере администраторов в силу слова, и в иллюзии, что эту силу можно как-то контролировать, что можно высечь море".
