"Про ситуацию Навального нынче, понятное дело, пишут все. Однако важно указать вот на что: после ареста и "суда" в прицеле международного внимания оказался не только сам Навальный, но и вся российская пенитенциарная система. Когда в российских колониях погибает обычный Вася - об этом могут написать некоторые СМИ вроде "Медиазоны" и "Новой газеты" или правозащитники вроде "Руси сидящей". Однако в целом - это не самая востребованная информация", - пишет публицист на своей странице в Facebook.
"Страдает в данном случае тот самый "глубинный народ", главный российский сабалтерн, не имеющий голоса в публичном пространстве. Но все меняется, когда в системе оказывается личность столь публичная как Навальный - на свету оказывается все, что ранее было в тени. Все эти "пытки выполнением режима", лечение позвоночника аспирином и тому подобные будни обычной красной (т.е. режимной) колонии. Где жизнь Навального нынче отличается лишь тем, что его не бьют и не пытают электричеством. И вот теперь переводят в больницу - где на практике какой-то отряд 731 им. доктора Менгеле.
Кремлевские СМИ вовсю двигают тему, что "Навальный требует к себе особого отношения, а вот бы сидел как все". Пожалуй, и требует. Однако суть в том, что в нашей инвертированной реальности "особое" отношение - это на самом деле обычное человеческое, позволяющее сохранить остатки достоинства. Могла бы администрация ИК-2 обеспечить Навальному жизнь без ночных побудок и прочих издевательств? Пожалуй, могла бы. Но это идет вразрез с некими фундаментальными принципами.
Есть два основных способа добиться нормального отношения со стороны администрации российских лагерей и тюрем - это деньги и/или сотрудничество. И то, и другое подразумевает наличие неформальных договоренностей т.е. коррупцию. Тогда как исполнить требования Навального (по крайней мере, в полном объеме) означает прогнуться под формальные и публичные механизмы. И этот феномен случится не в вакууме, а на глазах других заключенных, которым годами вбивали в головы это ощущение выученной беспомощности, бессмысленности любых действий за пределами привычного неформального взаимодействия.
Что же это, и Вася Пупкин из деревни Малые Грязи, сидящий за полграмма мефедрона, может тоже подумать, что у него есть какие-то там "права человека", которые не зависят от благосклонности начальства и его собственной платежеспособности? И вот это самое страшное".
