Борис Акунин

"Долгие годы я называл себя беллетристом, всячески увиливал от звания писателя. Замучился объяснять, что это разные профессии. Ну, то есть профессия одна – сочинение художественной прозы – но разное целеполагание. Писатель занимается искусством - то есть раздвигает рамки существующей культуры, открывает Америки или, по крайней мере, пытается их открыть; беллетрист работает на поле культуры, то есть населяет уже открытые кем-то Америки своими текстами. Писатель пишет прежде всего для самого себя и существует в режиме монолога; беллетрист без диалога с читателем и массовой аудитории – существо бессмысленное. Когда я пишу развлекательную литературу, я беллетрист. Когда пишу что-то нехудожественное ("Писатель и самоубийство» или ту же «Любовь к истории"), я эссеист. И только теперь, на пятьдесят шестом году жизни, на шестнадцатом году сочинительства, я стал писателем. Потому что написал первый серьезный роман. И вот он напечатан. Хороший получился роман или плохой, судить не мне, но по жанру это не беллетристика, а литература. В этой связи хочу честно предупредить моих постоянных читателей: это совсем не Эраст Фандорин и не "Смерть на брудершафт". Это довольно утомительное чтение. Без приключений, с длинными несюжетными отступлениями и бесконечными разговорами про серьезное. Обложка у романа скучная. Двойная фамилия автора объясняется тем, что я вложил в эту работу то, чему научился и в качестве беллетриста, и в качестве эссеиста. Это такой итог и синтез долгой литературной работы. Мне было очень важно написать этот роман. Важнее, чем беспокоиться, какое количество читателей осилят мое сочинение. Это первая в моей жизни невежливая книга, где исполнитель разговаривает сам с собой на разные голоса и даже не смотрит, заполнен ли зал. До некоторой степени "Аристономия" похожа на "Писатель и самоубийство". Отличие в том, что герои вымышленные. События, правда, подлинные и хорошо вам известные: революция, гражданская война... В общем, мой долг - предупредить."