"Надо иметь в виду, что авторитарные режимы не заинтересованы в том, чтобы общество было осведомлено о реальном распределении предпочтений. Они, наоборот, заинтересованы в том, чтобы оно не было осведомлено и верило, что распределение является таким, какое выгодно и желательно для режима. Именно моменты, когда общество внезапно тем или иным образом узнает, что распределение вовсе не такое, как ему внушали, детонируют как правило кризисы авторитарных режимов", - пишет политолог на своей странице в Facebook.
"В результате этих усилий режима у нас очень мало релевантных социологических данных. Этот недостаток - очень важная составляющая авторитарной инфраструктуры. Часть социологических служб в той или иной степени куплены Кремлем, другим перекрывается кислород. Для этого, например, "Левада-Центр" был обманным путем записан в иноагенты. Еще одна проблема состоит в том, что обычная техника проверки результатов опросов - сравнение с результатами выборов - в таких режимах не работает. Выборы и голосования здесь дают целенаправленно искаженную картину предпочтений, в том числе - за счет широких и прямых фальсификаций. Калибровать опросы по результатам выборов невозможно - это лишь переносит авторитарное искажение в социологические методики.
Итак, совсем неслучайно у нас очень мало данных для понимания того, поддерживают ли люди поправки и обнуление. Так, например, одна из крупнейших по объему ресурсов социологических служб - ФОМ вообще не опубликовала ни одного опроса по этой теме. У них на сайте можно прочесть о том, как люди относятся к патриотическому воспитанию, как собираются отдыхать этим летом и кучу других важнейших сведений о состоянии общества, но - ничего об изменении российской конституции и голосовании по этому вопросу. Трудно представить, чтобы опросы на эту тему не проводились. Скорее всего дело в том, что их результаты не понравились заказчику. Один опрос опубликовал ВЦИОМ, но это практически подразделение администрации президента, поэтому я никогда не комментирую их "результаты". В такой ситуации нам ничего не остается, кроме как, оперируя заведомо и намеренно недостаточными данными, попытаться увидеть в них фрагменты реальной картины.
Согласно телефонному опросу "Левада-Центра", сделанному в конце мая, принятие поправок поддерживают 44%, а не поддерживают 32% опрошенных. Однако эти цифры не стоит принимать безоговорочно. Еще одна проблема массовых социологических опросов в авторитарных режимах - это неблагоприятный климат мнений. Люди и прямо опасаются последствий для себя нелояльных ответов (таких около 25%, согласно опросам того же "Левада-центра"), и испытывают дискомфорт от того, что их мнение не совпадает с тем, которое они считают мнением большинства. В результате, с высокой вероятностью люди, нелояльные властям, чаще отказываются от интервью, чем те, которые лояльны и ощущают себя частью воображаемого мейнстрима. То есть если из 100 человек 50 согласились на интервью, из них 22 сказали, что поддерживают поправки, а 16, что не поддерживают, то это и будет зафиксировано в результатах "Левада-центра" (44% против 32%). Однако с высокой вероятностью распределение среди 50 отказавшихся от интервью будет не таким же, а смещено в сторону более высокой доли не поддерживающих и более низкой поддерживающих.
Таким образом к цифре 44% поддерживающих мы должны применить некий поправочный коэффициент, отражающий это "авторитарное смещение". Мы не знаем, какой. Но мы знаем, что около четверти (25%) из согласившихся на интервью не исключают негативных последствий для себя из-за нелояльных ответов. Кроме того на вопрос "как вы думаете, люди откровенно в наши дни отвечают на вопрос об их отношении к власти, к Владимиру Путину?" - 40% отвечают, что большинство говорит откровенно, а треть (32%) считает, что люди в основном скрывают, что они думают.
Причем, среди тех, кто сам не одобряет Владимира Путина, это соотношение становится обратным - 34% против 45% (ежемесячный опрос "Левада-Центра" "Курьер", январь 2020 г.). То есть нелояльные гораздо более остро ощущают дискомфорт среды. Эти цифры вполне отчетливо характеризуют нам "климат мнений" (и это речь идет о его восприятии теми, кто все же согласился на интервью, хотя логично предположить, что отказавшиеся ощущают его еще более неблагоприятным) и указывают на возможные масштабы авторитарного смещения: речь, очевидно, идет не о 2-4 процентных пунктах, а о следующем порядке значений.
Дополнительное понимание цифр "Левада-центра" дает нам опрос, проведенный Романом Юнеманом и компанией Russian field 17-18 июня в Москве. Согласно его результатам, среди москвичей поддерживают поправки 46%, а не поддерживают 43%. Если посмотреть на тех москвичей, которые за три недели до того были охвачены левадовским опросом, то распределение между ними было 46% за поправки и 37% - против. Конечно, московский сегмент выборки "Левада-Центра" нерепрезентативен и может использоваться лишь в качестве очень условного индикатора. Но в качестве индикатора он является аргументом в пользу предположения, что за прошедшие между опросами три недели не произошло значимого фронтального роста сторонников поправок, скорее - наоборот: часть затрудняющихся ответить перешла в стан противников.
Наконец, в опросе Юнеман&Russian Field обнаруживаем еще один важный параметр. Если на вопрос о поддержке поправок распределение составило 46% против 43%, то на прямой вопрос, "поддерживаете ли вы обнуление президентских сроков Путина?", 40% отвечают утвердительно, а 48% отрицательно. То есть каждый восьмой (13%) из поддержавших поправки не поддерживает при этом обнуление. И это еще один коэффициент, который мы должны применить к общероссийской выборке, чтобы составить представление о реальных предпочтениях.
Итак, среди тех, кто разговаривает с социологами, поддерживают поправки около 45%, но эта цифра должна быть скорректирована на авторитарное смещение, а если бы люди выражали свое мнение к поправке об обнулении (а именно так, отдельно они должны были бы выразить свое мнение в рамках корректных, не обманных процедур), то цифра была бы еще ниже. Можно предположить, что обнуление поддерживает, таким образом, около трети избирателей или меньше.
С другой стороны, 40% москвичей, заявляющих социологам о своей поддержке обнуления - даже с учетом факторов авторитарного смещения - это много. Это означает, что даже в этом достаточно одиозном вопросе и в политически продвинутом, более оппозиционном регионе социальная норма лояльности все еще достаточно сильна. Именно на этот отряд конформизма и будет опираться режим, фальсифицируя свое запоправочное "большинство", которым он точно не располагает. При этом для мобилизации поддерживающего обнуление меньшинства режим задействует свои ресурсы, а вот мобилизованность противников обнуления в целом находится на достаточно низком уровне - они лишены стандартных рычагов и не знают, как заявить о своем мнении. Парадокс же состоит в том, что ударом именно по их интересам станет транзит режима к авторитарной гегемонии, совершенный от имени меньшинства".
