"Такое впечатление, что режим таки нащупал себе новую идейную опору, на замену просевшему, отработавшему свой потенциал постсоветскому ресентименту - в лице ресентимента патриархатного, общественной реакции на меняющиеся гендерные порядки (и шире - вообще режимы власти в сфере приватного). Заметьте, стране только что продавали обнуление в обертке из, в том числе, "традиционных семейных ценностей" - не наоборот", - пишет социолог Элла Панеях на своей странице в Facebook.
"Обнуление в процессе затеняли - а ценности выпячивали. И сейчас, далеко еще не отработав потенциал тех поправок, что касаются переформатирования политической системы, только что с системой выборов разобравшись, чуть ли не в первую голову бросаются рихтовать Семейный кодекс в сторону большей дремучести, и принимать закон о патриотическом воспитании в школах (не заблуждайтесь, это не про патриотизм, это про школы и контроль над семьей через них).
В отличие от постсоветского ресентимента, патриархатный цепляет куда более чувствительные эмоциональные струны. И сейчас он будет нарастать, а не спадать - просто как реакция на наступление всяческого феминизма, митушности, устаревания традиционных (не в путинском смысле, а реально традиционных для пост-советского общества, т.е., привычных и до недавних пор не подвергавшихся рефлексии) позднесоветских образцов отношений, и, не в последнюю, а как бы и не в первую очередь, нарастающей нормативной пропасти между старшими и младшими, и почти полной утраты старшими поколениями функции носителей "бесценного опыта" - потому что мир меняется слишком быстро, чтобы этот опыт так дорого стоил, как даже еще пятьдесят лет назад.
Уже даже самые традиционные "взрослые" функции - что-то организовать, чем-то руководить, кого-то чему-то научить - лучше всех выполняют отнюдь не 50-60-летние, потому что знание новых подходов и технологий перевешивает жизненный багаж по ценности для конечного результата. И, разумеется, потеря опор и прав, казавшихся неотъемлемыми, отказы от прежних конвенций в настолько личных вопросах, и публичная распаковка их умолчаний в процессе, воспринимается изнутри головы такого (такой) теряющей как некий "бунт б...й". В то время, как в реальности бунтуют именно они - против естественного хода вещей: трансформации общества, семьи, гендерного порядка, рабочего пространства, отношений старших и младших.
Ну, вот на этот бунт теряющих от развития режим, как я думаю, и постарается опереться. Отсюда жалобы в МВД и Роскомнадзор на "пропаганду феминизма", не прописанную ни в каком законе, статус иноагента для центров гендерных исследований, наравне с каким-нибудь "Левада-центром", и светлые идеи лишить молодежь права голоса.
Особенно видно, насколько это может оказаться удачная опора, если посмотреть, как легко раскалывает патриархатный ресентимент оппозиционную общественность, и с какой легкостью заслуженные, бескомпромиссные и так далее борцы с седыми бородами, которых не купишь ни национализмом каким-нибудь, ни крымнашем, ни антимигрантскими настроениями, оказываются на стороне патриархатного ресентимента, то есть, на стороне власти - просто потому, что не привыкли воспринимать вопросы хватания юных дев, и не дев, за жёппу, и гаденьких (не обязательно сексуальных) шуточек над младшими сослуживцами как политические, и соотносить их с фундаменталистской, антифеминистской, гомофобной повесткой государства, которой они в целом не поддерживают. А свои права на подобное поведение (не надо тут писать, что вы никогда в жизни ничего подобного не делали - я даже и поверю, но наличие эксклюзивных прав приносит вкусные бонусы и тем, кто ими не пользуется тоже) - не воспринимают как доступные гласному обсуждению, и пересмотру конвенций, да еще с выводом их из сферы непроговариваемого словами через рот вообще никак, кроме скользких шуточек и грязных намеков, в плоскость публичности и открытых договоренностей.
Фашизм ведь никогда не приходит с такой идеей, которую весь образованный слой дружно воспринимает, как недопустимое дикарство. Он приходит с идеей, которую часть образованного класса просто поддерживает - пора, пора выскочек подвинуть, и дать больше прав полноценным нормальным людям - а еще большая часть видит в ней, конечно, дикарство, но и некоторую сермяжную правду - и в глубине души полагает, что те, за чей счет планируется провести банкет, и впрямь уже что-то несколько озверели, и захотели странного, и пора бы уже немножко подвинуть их, пока они не подвинули нас, а то чего это они, правда. Правда ведь пора?"
