В Третьяковской галерее открылась большая экспозиция, приуроченная к 150-летию Исаака Левитана. Всенародно любимый пейзажист представлен здесь не только знаменитыми хитами вроде "Золотой осени" и "Тихой обители", но и работами, которые зрителям практически неизвестны, пишет газета "Известия".
Юбилейная выставка на Крымском Валу собрала около 300 работ из 17 музеев России, двух зарубежных - Национального художественного музея республики Беларусь в Минске и Израильского музея в Иерусалиме, а также частных московских собраний.
Целью кураторов Третьяковки было не только напомнить о картинах, известных большинству только по репродукциям, но и увести зрителей от общеизвестного, от стертых истин и попытаться открыть "нового" Левитана. Отсюда - показ практически всего графического наследия, даже литографий, которые молодой художник делал для журналов "Будильник", "Москва", "Россия". В "Будильнике" же начинали Антон Чехов и его брат Николай, с которым Левитан познакомился в Московском училище живописи, ваяния, зодчества. Впрочем, основные надежды не на эти иллюстрации, сделанные заработка ради, а на портреты, которые показываются редко, акварели и пастели, действительно роскошные. Пастели для Левитана часто были способом продумывания большой картины, своего рода мостиком между этюдом и монументальным полотном. Но при этом они оказывались вполне самостоятельными произведениями, пишет "Российская газета".
Левитан создал универсальную пластическую формулу пейзажного зрения России, наделив портрет природы всеми качествами большой исторической картины. Из истории русского искусства известно, что уже в конце 60-х передвижническая идея картины как обличительного документа наподобие памфлета пережила кризис. Сам язык искусства, его пространственно-пластические законы требовали иного масштаба высказывания. Необходимо было вернуться на территорию хорошей живописи и решать большие, далекие от газетной публицистики задачи. Да и образ положительного героя стал чаем и привечаем. И случилось так, что во многом именно пейзаж - сперва первого учителя Левитана, Саврасова, затем второго учителя, Поленова, - взял миссию того великого пластического и смыслового синтеза, что ранее выполняла историческая картина. Пейзажным видением мира можно объединить и исторические полотна Поленова, и даже "Крестный ход" Репина. В творчестве Левитана этот пантеизм пейзажного видения России реализовался совершенно, отмечает "Время новостей".
У Левитана не было диплома художника, хотя Художественное училище он окончил, но диплом так и не получил. Константин Паустовский говорил в свое время: преподавателей раздражало, что талантливый еврейский мальчик лучше всех справляется с русскими пейзажами. Секрет заключался в том, что он писал не то, что видел, а то, что чувствовал.
