В Саратовской области вынесены приговоры трем подсудимым, которые являются фигурантами резонансного дела об убийстве областного прокурора Евгения Григорьева. Присяжные признали их, в том числе бывшего милиционера, виновными в организации и исполнении заказного убийства. Однако два других фигуранта, включая предполагаемого заказчика, по странному стечению обстоятельств не дожили до суда. В деле также есть много других тайн и загадок.
Саратовский областной суд на основании вердикта присяжных приговорил к 20 годам лишения свободы Марата Казакова и Букенбая Казиева. Подсудимый Александр Панченко проведет в заключении 17 лет жизни. Все трое будут отбывать наказание в колонии строгого режима, передает ИТАР-ТАСС со ссылкой на официального представителя Следственного комитета при прокуратуре (СКП) Владимира Маркина.
"Собранные Главным следственным управлением Следственного комитета доказательства признаны судом достаточными для вынесения приговора в отношении Марата Казакова, Букенбая Казиева и Александра Панченко, - отметил Владимир Маркин. - Они признаны виновными в совершении 13 февраля 2008 года организованной группой, по найму убийства прокурора Саратовской области Евгения Григорьева".
Напомним, убийство было совершено вечером 13 февраля 2008 года в Саратове, когда 48-летний прокурор области возвращался с работы домой. В 10 метрах от его дома неизвестный из пистолета Макарова с глушителем произвел два выстрела - в грудь и голову жертвы.
Многих тогда поразил дерзкий характер преступления. Труп прокурора нашли примерно в 19:30, когда на улицах оживленно и многие возвращаются с работы домой. Тем не менее, никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Не удалось найти и видеозапись с подозреваемым, поскольку двор, где произошло убийство, не был оборудован системой наружного наблюдения.
По версии следователей, заказчиком убийства был генеральный директор саратовского завода "Серп и молот" Алексей Максимов. Однако 14 января 2010 года он был найден повешенным в общей камере СИЗО-2 "Бутырка" в Москве. В правоохранительных органах посчитали произошедшее самоубийством.
Примечательно, что еще один соучастник преступления по фамилии Мамбетов тоже совершил загадочное самоубийство со словами, что "не виновен в убийстве Григорьева, но не хочет жить". Это произошло еще до начала первых допросов - 5 марта 2008 года, когда был задержан первый подозреваемый - бывший сотрудник милиции, оперуполномоченный и боксер Марат Казаков, писала газета "Московский комсомолец".
В итоге перед судом предстали двое непосредственных организаторов и исполнитель убийства - Букебай Казиев, Александр Панченко и сам Марат Казаков.
Владимир Маркин особо отметил, что "расследование уголовного дела представляло особую сложность, обусловленную и общественной значимостью преступления, и дерзостью преступников, и, как впоследствии выяснилось, мотивами убийства, которыми руководствовался его заказчик".
Впрочем, с мотивами преступления многое неясно до сих пор. Более того, по некоторым данным, настоящие заказчики убийства ушли от ответственности.
"Фактически этим убийством преступниками брошен вызов всей правоохранительной системе России, - продолжает Владимир Маркин. - В расследовании этого дерзкого преступления был задействован практически весь личный состав следственного управления по Саратовской области, его территориальных подразделений под руководством следователя Главного следственного управления СКП".
Неоднократно в Саратов выезжал и председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин, который "на месте лично руководил расследованием, знакомился с полученными результатами, определял дальнейшие направления расследования, принимал участие в производстве значимых следственных действий".
В результате кропотливой работы следователей и оперативников уже через месяц после убийства удалось выйти на след преступников, а впоследствии собрать необходимые для их задержания и ареста доказательства, а затем предъявить обвинение.
Материалы уголовного дела составили 67 томов с большим количеством вещественных доказательств, приложений к протоколам следственных действий, которые производились в пяти российских регионах. Было допрошено более 150 свидетелей, произведено более 40 сложных судебных экспертиз.
"Все действия следователей и оперативных работников были осуществлены в строгом соответствии с требованиями закона, о чем, в свою очередь, свидетельствует тот факт, что ни одно из принятых решений и произведенных действий не признано незаконным или необоснованным, в том числе судом", - подчеркнул Маркин.
Впрочем, не все так гладко в работе следователей. Так, судья по итогам процесса вынес частное определение в адрес председателя Следственного комитета Российской Федерации Александра Бастрыкина в связи с выявленными недостатками, допущенными при расследовании. Такое же определение получил и адвокат Андроник Абаджян, который намеренно затягивал судебный процесс, сообщает "Взгляд-инфо" со ссылкой на заявление Генпрокуратуры РФ.
Судебный процесс по делу проходил в Саратовском облсуде с июня 2010 года. По данным следователей, Алексей Максимов организовал убийство из чувства мести. Он привлек сначала Казиева, а тот, в свою очередь, Панченко и Казакова. Обвиняемые организовали слежку за прокурором, выяснили маршруты и время его передвижения, а также место проживания. Непосредственным исполнителем убийства, по данным следователей, был Казаков. А Казиев и Панченко обеспечили его оружием, доставили к месту преступления и помогли скрыться из Саратова после убийства.
В суде Казиев и Казаков признали вину, однако Панченко наотрез отказался это сделать. Впрочем, бывший страж порядка, ставший киллером, Марат Казаков тоже делал странные заявления для человека, который осознает содеянное. "Это по воле судьбы я оказался в то время и в том месте", - произнес в ходе прений Марат Казаков.
Расследование громкого убийства было взято под личный контроль генпрокурором России Юрием Чайкой, который заявил, что "такого рода преступления против законности и правопорядка не могут оставаться безнаказанными".
Официальная версия
Версия обвинения построена на признательных показаниях Максимова и выживших фигурантов дела. Правда, обвиняемые отказались от своих показаний, данных ими во время допросов. Это обстоятельство делает версию менее убедительной.
К тому же в самоубийство Максимова мало кто верит, писала "МК". Дело в том, что у прокурора Евгения Григорьева было множество врагов. Достаточно вспомнить, что именно его стараниями за решетку отправился мэр Саратова Юрий Аксененко. С другой стороны, у Максимова не было прямого резона убивать прокурора. И тогда следователи искусственно придали своей версии правдоподобия, заявив об "убийстве по ошибке".
Гособвинение считает, что Максимов ошибочно видел в Григорьеве своего врага, который помогал другому бизнесмену "захватить" его завод "Серп и молот". Предприятие, действительно, практически перешло в собственность семейства Максимовых, поскольку директор, не без помощи своего высокого положения, скупил у подчиненных акции завода. Он и его сын стали обладателями почти 80% акций. А фактическим обладателем 22% акций стал бизнесмен и политик, занимавший пост депутата областной думы.
Со временем между акционерами возник конфликт, и Максимов мог подумывать о том, чтобы избавиться от ненавистного компаньона. Это тем более вероятно, что депутат стал увеличивать свою долю. Правда, это не было рейдерским захватом: по версии следователей, акции были приобретены в порядке, установленном законом.
Далее бизнесмен предложил либо выкупить у него акции за 30 миллионов рублей, либо предоставить часть территории под строительство. Однако Максимов ответил отказом.
Этот разговор компаньонов состоялся в ресторане "Бавария" и был записан сотрудниками ФСБ, которых привел на встречу Максимов. Директор заявил сотрудникам спецслужб, что акционер ему угрожает, однако сделанная запись его слова не подтверждает.
По версии обвинения, Максимов связывал обрушившиеся затем на его завод проверки с действиями Григорьева. Однако предприятие проверяли и налоговики, и сотрудники милиции, которые не подведомственны прокуратуре.
Более того, согласно тщательно изученным журналам с поручениями Григорьева, прокурор поручал проверить все обращения и жалобы, поступавшие в прокуратуру. В том числе проверке подлежали и те заявления, которые соответствовали интересам Максимова.
По данным следователей, Максимов "находился в заблуждении относительно Григорьева и считал, что тот действует в интересах лишь бизнесмена". В итоге "борьба за свой карман", как было сказано гособвинителем в суде, а также страх потерять собственность подвели Максимова к решению физически устранить Григорьева. Организацию убийства он поручил своему другу, верному работнику и любителю бокса Казиеву, который и набрал "группу поддержки" из таких же верных и преданных Максимову людей. Всех их связывает любовь к спорту и благодарность директору завода за многолетнюю материальную и финансовую помощь, которую тот им оказывал.
Например, тому же Казиеву Максимов выделил 100 тысяч рублей на похороны матери. Правда, в итоге такая "благотворительность" обернулась ответной просьбой дикого и преступного свойства.
Житель Саранска Казаков не был работником завода "Серп и молот". Но как боксер он знал и Максимова, и Казиева. Последний и предложил выходцу из МВД убить сотрудника прокуратуры области. Правда, сам Казаков настаивал, что он не знал социального статуса и должности жертвы.
В качестве задатка милиционер-киллер получил 20 тысяч рублей, а после возвращения в Саранск ему передали на трассе еще 50 тысяч рублей. Лично на себя из полученных денег Казаков потратил рубли, купив конской колбасы. Остальные средства ушли на больных домочадцев (жену и ребенка, а также на оплату квартиры и проезда из Волгограда до Мордовии, так как после убийства в целях конспирации Казаков пробирался домой окольными путями).
На закономерный вопрос, почему же именно Григорьева решил физически устранить Максимов, а не бизнесмена-оппонента, у обвинения находится такой ответ: прокурор области имеет больше недоброжелателей, и в случае его убийства круг подозреваемых значительно шире, а бизнесмен открыто выступал против Максимова и конфликтовал с ним. Причем 13 февраля - это день рождения того самого бизнесмена. То есть убийством прокурора Максимов якобы хотел намекнуть оппоненту и на его незавидное будущее, если он не прекратит борьбу за заводскую собственность.
Тайна "второй бригады киллеров"
Версия обвинения вызывает сомнение прежде всего в том, что, задумав столь дерзкое по своей простоте убийство столь высокопоставленного чиновника-силовика, Максимов действовал в одиночку и без поддержки иных влиятельных недоброжелателей, заинтересованных в устранении Григорьева.
Между тем, прямых улик в деле не так уж много. В частности, само орудие убийства не найдено до сих пор. Давая признательные показания, Казаков путался и не вспомнил точно, куда он забросил пистолет.
Кроме того, сначала криминалисты решили, что в Григорьева стреляли два раза, так как были две раны - в грудь и голову. Но Казаков признался, что стрелял три раза. Лишь после этого в деле "всплыла" третья пуля, выпущенная из того же пистолета. По мнению обвинения, это вполне доказывает, что в Григорьева стрелял именно Казаков. Однако данный эпизод можно трактовать и иначе - работа следователей не отличалась максимальным усердием, а набор улик "подгоняли" под показания подследственных.
Версия защиты состоит в том, что Максимов предложил обвиняемым лишь осуществлять слежку за прокурором области, собирая на него "компромат". А первоначальные показания якобы были даны под пытками.
Адвокаты подсудимых полагают, что 13 февраля в злополучном дворе дома должна была состояться передача прокурору какого-то пакета. И эту передачу Казаков якобы должен был увидеть. Странно, но задача записать или как-то еще зафиксировать встречу с прокурором Казакову не ставилась.
Со слов Казакова, "по воле судьбы" он увидел двух мужчин. Когда объект слежения (Григорьев) вошел во двор и направился к подъезду, то сначала к нему подошел один мужчина, который поговорил с ним и отошел. А затем второй - высокий - стал стрелять.
Казаков, по его словам, убрал голову (он наблюдал со стороны трансформаторной будки), услышал несколько выстрелов. Тем не менее убийца якобы его разглядел, несмотря на темный февральский вечер, и погрозил пистолетом. Казаков испугался и покинул место преступления.
В машине в условленном месте его ждал Панченко. Двигатель был заглушен, а сам водитель спал. Казаков разбудил Александра, и они поехали на съемную квартиру в Юбилейном, где и проживал временно Казаков. Он не рассказал Панченко о том, чему стал свидетелем. Никакого оружия при нем якобы не было. Впрочем, не было и фотоаппарата, какого-либо еще фиксирующего устройства. Это ставит под сомнение версию защиты.
Кроме того непонятно, зачем вызывать из Мордовии человека, умеющего стрелять, чтобы дежурить у подъезда дома прокурора и на словах фиксировать некую передачу пакета.
Если версия обвинения вызывает вопросы относительно качества расследования и неполного раскрытия всех обстоятельств дела, то версия защиты кажется и вовсе несостоятельной.
Впрочем, в прениях защита намекала не только на дыбу, с помощью которой были добыты признательные показания, но и на некоего игрока или игроков, которые "сыграли блистательную партию, используя конфликт между двумя бизнесменами".
Эти недомолвки перекликаются и с признаниями вдовы прокурора Григорьева, которая говорила в суде, что она долгое время молчала, так как боялась саратовских коррупционеров. Как рассказала на заседании Татьяна Петровна, после похорон ее супруга она вместе с другими родственниками обнаружила у портрета Евгения Федоровича пистолет и пять гвоздичек. На кладбище сразу была вызвана оперативная группа. Все криминалисты пришли к выводу, что это предупреждение для вдовы и близких: своеобразный совет молчать. Видимо, это также был знак того, что заказчики Григорьева неуязвимы.
По одной из версий, Максимову дали заказ, зная о его обиде на прокурора. Возможно, директору намекнули, что никто не будет отвечать за расправу с неуступчивым или по каким-то иным соображениям неугодным областным прокурором, который осмелел до такой степени, что подвел под арест крупномасштабную личность.
"Аксененко не жаль, но себя-то всегда жалко. Необходима профилактика. А ничем иным, как физическим устранением, нельзя остановить рост сознательности и верности государству и закону в прокурорских рядах. Пусть борются с мелкотой", - реконструирует "логику" коррупционеров газета.
Максимов обратился к Казимову, но даже не предполагал, что их используют "втемную" для другой цели. Исполнил же поручение без ведома Максимова другой киллер. А "максимовцы" с самого начала нужны были для поимки и суда. Их в прямом смысле слова подставили, предполагает издание.
