По данным Счетной палаты, в России нет достоверных сведений о числе компаний с госучастием. 90% из них фактически работают в серой зоне, а вознаграждение их руководства может превышать зарплату работников в 20 раз, пишет РБК со ссылкой на бюллетень ведомства.
Согласно ему, данные Росимущества, Росстата и Федеральной налоговой службы о количестве компаний с государственным участием расходятся между собой. Так, по данным Росимущества, в России 1025 АО и 626 ФГУП, по данным Росстата - 1059 АО и 760 ФГУП, а по данным ФНС - 218 АО и 792 ФГУП.
При этом сведения о деятельности госкомпаний фрагментарны и почти не подвергаются анализу, за исключением узкого круга крупнейших компаний. В отчеты для правительства Минэкономразвития включает данные только о десяти крупнейших АО - всего 1% от общего числа. В результате более 90% АО находятся в серой зоне, и их деятельность никак не анализируется.
Кроме того, Счетная палата указала на низкое исполнение программы приватизации: по данным на декабрь 2019 года, приватизировано 256 пакетов акций - 52,6% от 487 запланированных. Количество ФГУП сокращалось не столько благодаря приватизации, сколько в результате объединения и ликвидации предприятий или преобразования их в бюджетные и казенные учреждения.
Также Счетная палата отмечает, что разные АО и ФГУП закреплены за разными ведомствами, которые, в свою очередь, имеют разные полномочия по управлению активами. Отсутствие единых принципов распределения предприятий по ведомствам не дает возможности учитывать их отраслевую специфику, а теми ФГУП, которые не закреплены за конкретными ведомствами, по факту управляет Росимущество, не отражая информацию о таких предприятиях в бюджетной отчетности о финансовых вложениях.
Также аудиторы выявили случаи, когда чиновники одновременно находятся в органах контроля и управления компаний (от четырех до 20 АО одновременно), но эффективность их работы не оценивается. По данным на 2019 год, доля госслужащих в органах управления и контроля АО составила 49,2%, что противоречит цели правительства по привлечению профессиональных директоров и независимых экспертов в органы управления и контроля госкомпаний. А концентрация управления АО у одного органа власти, осуществляющего одновременно права акционера и отраслевого регулятора, способствует возникновению конфликта интересов.
Кроме того, большинство топ-менеджеров госкомпаний не обязаны отчитываться о доходах и имуществе, а размер их вознаграждений существенно превышает среднюю зарплату работников предприятий и не зависит от экономических результатов. Например, для руководства ФГУП "УВО Минтранса" зарплата установлена как 22 средние зарплаты работников, для ФГУП "Ведомственная охрана" Минэнерго - как 14,9 средней зарплаты.
Несмотря на то, что госкомпании генерируют большие финансовые потоки и обеспечивают существенные доходы бюджета, выплачивая дивиденды, большую их часть (97%) принесли только 20 АО - всего 2% от общего числа. Свыше 500 компаний в 2017-2019 годах вообще не принесли средств бюджету.
Задолженность по перечислению в бюджет дивидендов от ФГУП за три года выросла в 3,7 раза, со 192,5 млн до 718,2 млн руб. Наибольшая задолженность по дивидендам ФГУП числится за Минобрнауки и Росимуществом. При этом Счетная палата указала на отсутствие четких принципов дивидендной политики и единого подхода к тому, как определить размер чистой прибыли и дивидендов, которые госкомпании должны перечислять в бюджет. В результате размер дивидендов по отношению к чистой прибыли (по разным стандартам отчетности) 19 крупнейших АО варьировался от 1,7 до 190%.
Директор по экономической политике НИУ ВШЭ Юрий Симачев полагает, что доминирование госкомпаний мешает развитию новых рынков, снижает конкуренцию и порождает коррупцию, конъюнктурность решений и замещение частных средств государственными. По его словам, быстро снизить участие государства в экономике невозможно из-за масштабов госсектора, но повышать эффективность работы таких предприятий необходимо. Кроме того, в российском госсекторе есть как крупные, так и небольшие компании, в которых государство может быть как мажоритарным, так и миноритарным акционером, и одни из них работают в конкурентной среде, тогда как другие являются естественными монополиями. Поэтому выработать сколько-нибудь унифицированный подход к управлению госсектором крайне сложно.
Более того, хотя правительство декларирует цель сокращать участие государства в экономике, за сохранение госсектора ратуют сильные группы интересов. Это и менеджеры самих госкомпаний, и чиновники отраслевых министерств, заинтересованные в прямом оперативном влиянии на рынки, а иногда и представители финансовых властей, рассматривающих крупные прибыльные компании госсектора как инструмент диверсификации доходной базы бюджета, пояснил эксперт. Этим и объясняется отсутствие единых подходов к управлению госкомпаниями, стремление индивидуализировать условия их работы и ограничить информацию о результатах.
Накануне стало известно, что в статьи 201 и 285 УК РФ, которые касаются злоупотребления полномочиями, предлагается внести поправки, приравнивающие к должностным лицам руководителей всех компаний, так или иначе контролирующихся государством. В пояснительной записке к законопроекту говорится, что сейчас они не являются субъектами таких преступлений, как злоупотребление должностными полномочиями, получение взятки, служебный подлог, халатность, хотя негативные последствия от совершенных ими деяний соответствуют преступлениям против государственной власти, предусмотренным гл. 30 УК. Принятие поправок позволит правоохранительным органам самостоятельно определять наличие или отсутствие ущерба для государственных компаний и упростить порядок возбуждения уголовных дел против их руководителей.
Эксперты отмечают, что принятие такого законопроекта будет означать повышение рисков для руководителей госкомпаний, а под санкции могут попасть как люди, работающие ради собственной выгоды, так и просто инициативные работники.
Юристы также отмечают, что составы преступления, о которых идет речь в законопроекте, уже есть в правовой системе и касаются коррупции в коммерческих организациях, которыми госкомпании и являются. Главный же вопрос лежит в плоскости правоприменения существующих норм в отношении руководителей госкомпаний.
В июне правительство РФ заявило о намерении оптимизировать и унифицировать уровень зарплат топ-менеджеров госкомпаний, привязав его к короткому перечню показателей эффективности (KPI). Для глав коммерческих госкомпаний и компаний, где РФ не является единственным акционером, в качестве KPI будет выступать динамика выручки, чистой прибыли и рыночной стоимости компании, а для некоммерческих фирм будут утверждены отраслевые KPI.
Эксперты отмечают, что госкомпании и госкорпорации являются коммерческими структурами, где регулировать заработную плату не следует. Так, регулирование сверху может разрушить стоимость госкомпаний, конкурирующих на рынке, вроде "Газпрома" и "Роснефти", а также нарушить права других акционеров. По словам экспертов, для привлечения высококвалифицированных кадров их необходимо мотивировать в том числе и с точки зрения зарплаты.
Президент РФ Владимир Путин в марте этого года заявил, что его "задевают и коробят" очень высокие зарплаты у руководства госкомпаний, однако предположил, что это можно объяснить рыночной стоимостью услуг руководителей подобного уровня. Он отметил, что иностранным специалистам нужно платить адекватную рыночной зарплату, а руководители не получают меньше подчиненных нигде в мире. При этом президент не стал уточнять, какую разницу в зарплате руководителей и подчиненных считает справедливой.
