Сотрудник Института политологии Венского университета Кристина Штекль представила накануне в московском культурном центре "Покровские ворота" свою книгу "Русская православная церковь и права человека".
Издание вышло в Лондоне на английском языке (Kristina Stoeckl. The Russian Orthodox Church and Human Rights. London and New York: Routledge, 2014). Презентация была организована редакцией журнала "Государство, религия, церковь в России и за рубежом" (Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации) и Общецерковной аспирантурой и докторантурой имени святых Кирилла и Мефодия, где Кристина Штекль в 2011 году читала курс лекций на кафедре общественных наук.
Как отметил, открывая презентацию, сотрудник Общецерковной аспирантуры Александр Кырлежев, книга была написана в тот период, когда некогда бурная дискуссия на тему "РПЦ и права человека" немного поутихла, был разработан основной внутрицерковный документ на этот счет ("Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека", 2008 год) и появилась возможность академического анализа, подведения итогов этой дискуссии, которая, как можно предположить, будет возобновляться.
Автор книги рассказала о том, как возник ее интерес к данной теме. Она выросла в маленькой деревне в австрийских Альпах, где все члены сельской общины исповедовали католицизм, еще в 1980-е годы "быть католиком – это было нормально". И вот буквально на глазах будущей исследовательницы все изменилось: наступление секуляризма привело к идеологическому напряжению, "одержимости проведения границ между религиозным и светским".
Кристина Штекль пишет в предисловии, что стала следить за борьбой Русской православной церкви против секуляризма, потому что хотела больше узнать о практических способах проведения границы между религиозным и секулярным. "Мне было интересно понять, как эта религиозная традиция, находившаяся под коммунистическим прессом, будет жить в условиях свободы", – отмечает она.
При этом автор опиралась на учение немецкого философа и социолога Юргена Хабермаса о том, что в "постсекулярном" обществе должно быть место как для религиозных, так и для секулярных аргументов. Именно с этой точки зрения она изучала дискуссию о правах человека в РПЦ – "как пример того, каким образом религиозная традиция вступает в сферу публичной дискуссии и "переводит" свои идеи на секулярный политический язык".
Однако, погрузившись в конкретный материал, она "со все возрастающим недоумением" обнаруживала, что в России эта модель не работает: вместо "процесса взаимного дополнительного обучения" (по Хабермасу) религиозное и светское сосуществуют в "переживании взаимной хрупкости", а идеи русского православия, по мнению исследовательницы, очень трудно "перевести" на язык, внятный для светской аудитории, и тем более – примирить с либеральной демократией.
Автор делает вывод о том, что Русская православная церковь выступила с критикой концепции прав человека "совсем не потому, что она православная, и не потому, что русская". Стержень полемики РПЦ с концепцией прав человека находится в природе всей христианской (и шире – религиозной) традиции, которая "в XXI веке не может избежать конфронтации с тем представлением о "священности" личности, которое этой концепции свойственно". Если католики и протестанты давно были "вынуждены" определить свое отношение к правам человека, то в РПЦ этот процесс самоопределения еще идет. Его особенность, на взгляд австрийской исследовательницы, в том, что он осуществляется "в условиях политического авторитаризма и регресса демократических институтов и ценностей; более того, определяя свое отношение к правам человека, РПЦ способствует именно такой политической эволюции".
Кристина Штекль охарактеризовала структуру книги следующим образом.
Первая глава рассматривает отдельные сюжеты, касающиеся "столкновения РПЦ с современной идеей прав человека" до 2000 года. Тенденция для этого периода очевидна: "во всех случаях происходило усиление негативного отношения РПЦ к концепции прав человека".
Вторая глава посвящена "загадочному явлению". РПЦ не отвергает концепцию прав человека полностью, но занимает по отношению к ней "двойственную позицию, или позицию критической дистанции". Об этом свидетельствует анализ внутрицерковной дискуссии – начиная с обнародования "Основ социальной концепции" в 2000 году и до принятия документа "Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека" в 2008 году.
В третьей главе содержится анализ этого программного документа, он сравнивается с другими документами, посвященными правам человека.
Четвертая глава дает представление о том влиянии, которое имел церковный документ внутри страны и за ее пределами, а также о конкретных реакциях других христианских Церквей на документ РПЦ.
Пятая глава обобщает изученное в теоретическом плане: здесь автор размышляет о том, каковы последствия традиционной религиозной конфронтации с современным пониманием прав человека, как соотносятся религия и политический модерн.
Кристина Штекль отметила, что ее книга – "лишь веха на пути соответствующих исследований", что, учитывая развитие ситуации, "последнее слово относительно позиции русского православия по вопросу о правах человека еще не сказано".
Высоко оценив результаты исследования в целом, директор Информационно-аналитического Центра "Сова" Александр Верховский выразил несогласие с некоторыми его выводами. Так, он отметил, что не стоит переоценивать элемент "принятия" РПЦ, пусть и критического, концепции прав человека: на протяжении первого десятилетия XXI века никакой эволюции позиции РПЦ не произошло, "установки на открытый диалог… как не было, так и нет". По его словам, доминирует иная установка: "на противостояние западной апостасийной цивилизации".
Кристина Штекль с интересом отнеслась к дискуссии, в которой приняли участие Александр Кырлежев, профессор РГГУ Александр Агаджанян, адвокат Лев Симкин, историк Церкви Надежда Белякова и другие. Статья австрийской исследовательницы на русском языке по теме книги будет опубликована в журнале "Государство, религия, церковь в России и за рубежом", пообещал Александр Кырлежев.
