В конце прошлой недели состоялась встреча первого вице-премьера правительства Дмитрия Медведева с российскими писателями. Эта встреча предполагалась еще на Пекинской книжной ярмарке, но тогда помешали китайские церемонии. На сей раз давно назревший разговор российской власти с российскими писателями состоялся в Центральном доме литераторов, пишет еженедельник "Собеседник".
Писатели очень долго ждали Медведева, их совсем разморило, но они ужасно хотели сказать ему о чем-то наболевшем. Вице-премьер вошел, всем кивнул, и его сразу увели кого-то приветствовать. "Я хочу, - сказал Медведев в самом начале встречи, - особенно подчеркнуть, что у меня нет никакого дополнительного мотива. Только осуществить то, что по разным причинам не удалось в Китае".
На встречу пришли Василий Аксенов, Владимир Маканин, Евгений Попов, Виктор Ерофеев, литкритик Александр Архангельский, его коллега Немзер, Наталья Иванова и Дарья Донцова, Эдуард Успенский, Владимир Агеносов, Алексей Слаповский, Евгений Бунимович, Денис Гуцко, Роман Солнцев, Максим Бородин, Михаил Веллер, Дмитрий Липскеров и Ольга Славникова. Из поэтов присутствовала Римма Казакова, из главных редакторов - глава "Литературной газеты" Юрий Поляков. От агентства по печати и информации присутствовал Михаил Сеславинский. На нее был приглашен поэт и прозаик Дмитрий Быков, который подготовил для "Собеседника" отчет о встрече.
Медведев появился внезапно и непафосно, описывает появление вице-премьера Быков. Он сразу пригласил всех к столу и предложил не стесняться. Как свидетельствует Быков, меню было превосходное. Красная икра (к ней прилагались блины), салат из крабов, красная рыба, что-то с баклажанами, картошка с селедкой и грибы. На горячее богатый выбор из четырех блюд. Потом маленькие пирожные и ягоды. И водка, к которой Медведев не притронулся. Зато маленьких пирожных он съел два.
Первым перестал стесняться Эдуард Успенский. Он торопился на радиопередачу, а потому не мог ждать. "Вот я сейчас поеду на радио, у меня там передача, - сказал Успенский. - И я думаю о телевидении. Наше телевидение учит убивать, прятать трупы… Разве это хорошо? Ведь дети смотрят. Может быть, власть может что-нибудь сделать?"
"В интернете можно через пару кликов добраться даже до более опасной информации, - отвечал Медведев. - Я вот сейчас занимаюсь проблемой перевода телевизора на цифру. И скажу вам, что тогда государство окончательно утратит возможность влияния на телеканалы. А сейчас оно влияет всего процентов на пять. Только на новости".
После этого разговор перекинулся на библиотеки. Наталью Иванову волновало состояние толстых журналов и в особенности почтовые расценки - почта выступает монополистом и задирает тарифы. А толстые журналы - наш родной феномен, и больше их нигде нет. Судьба библиотек тоже очень волновала всех писателей. Медведев обещал не упускать эту проблему и обеспечить библиотеки свежей хорошей литературой.
Среди всей этой культурной проблематики внезапно не выдержал последний букериат Денис Гуцко - человек молодой и горячий, родом из Ростова. Он спросил Медведева, как можно терпеть в стране агрессивный национализм и не стыдно ли нам всем, стране, победившей фашистов, наблюдать все это у себя. "И надо ли запрещать так называемый "Русский марш"? - встрял Быков.
Медведев честно сказал, что смотреть стыдно. Доморощенных нацистов он назвал "уродами". Наталья Иванова вставила, что у них нет никакой идеологии. "Вот тут я позволю себе с вами не согласиться, - позволил себе не согласиться с ней Медведев. - Они считают себя идейными людьми. Ровно как и те герои, которые были на самом деле просто террористами. Я имею в виду бомбистов, народовольцев. И присяжные, кстати, тогда их тоже оправдывали, как в наше время оправдали убийц девочки".
Римма Казакова сказала, что ее раздражает уровень современной поп-культуры. "И эта Глюкоза! - продолжала Казакова. - Вы послушайте, что она поет! "Я буду вместо, вместо, вместо неЁ твоя невеста, честно, честное Ё!.."
"Дмитрий Анатольевич, - не выдержал Быков, - напишите, пожалуйста, нормальный текст для Глюкозы". "Сам я не буду, - сказал Медведев с мягкой улыбкой, - но в администрации президента есть специалист, я его попрошу".
Дальше Казакова заговорила о писательской собственности. Тема собственности задела писателей за живое. Все заговорили о том, что отняли даже Дом литераторов, в котором теперь вот ресторан. "Раньше сюда сходились прекрасные люди, - заметил Ерофеев. - Приходили демонстративно в красных рубахах. Ругали советскую власть. А теперь писателям негде сойтись, поругать вас".
"Как вы думаете, Виктор Владимирович, - задумчиво спросил Медведев, - а ездили бы вы по миру так много, если бы все было, как раньше? И Дом писателей, и поликлиника, и писательские привилегии…". Вице-премьер, кажется, был несколько удивлен этим ностальгическим порывом. Он рассчитывал, что у него потребуют свободы, но свободы никто особенно не хотел. Все выражали готовность послужить государству.
Как заключает Быков, он смотрел на все это с тоской: "Было ясно, что задать какой-то главный вопрос мы все не можем, потому что и задавать его бессмысленно. Я понял определяющую черту новой российской власти. Все прежние российские правители очень хотели что-то тут изменить. И только нынешняя власть поняла, что ничего изменить нельзя, а потому все останется, как было. И на лице у этой власти - даже когда ее представитель молод, как Медведев, - написано усталое всеведение".
