Пока политики и эксперты в России и мире анализируют победу Владимира Путина на президентских выборах и гадают о ближайших перспективах, некоторые европейские издания интересуются "хлебом насущным", а именно - подробностями ужина в подмосковной правительственной резиденции Ново-Огарево, где вечером 1 марта Путин принял главредов ведущих иностранных газет.
Свидетелем этого мероприятия стал итальянский фотограф Давиде Монтелеоне, который работал в Москве в 2002 году, последние четыре года - путешествовал по кавказским республикам, и теперь, спустя 10 лет после своего первого приезда, вернулся в российскую столицу как один из лучших фотографов-документалистов, двукратный призер конкурса World Press Photo. На встрече в Ново-Огарево он делал снимки для французской Le Monde (подборка ФОТО).
С Давиде Монтелеоне после этого события побеседовала его друг, журналистка итальянского сайта Il Post (ФОТО, не опубликованные Le Monde). Она рассказывает, что после 10-летнего перерыва в Москве, по словам фотографа, он оказался словно в ситуации дежавю: Путин вновь идет президенты России. Интервью у свидетеля подмосковной встречи журналист взяла по Skype в канун выборов 4 марта.
Путин опоздал на встречу на два часа. Монтелеоне делится впечатлениями: "Это был странный вечер. Признаюсь, перед началом я немного нервничал". Фотографов привезли в резиденцию на микроавтобусах, редакторов газет доставили каждого отдельно - на машине с шофером.
Резиденция, которую в иностранных СМИ чаще называют "datcha", находится в районе для богатых примерно в 20 километрах от Москвы, на Rubliovka, описывает итальянец. Это трасса, вдоль которой находятся "дачи" представителей старой и новой власти, - "деревня роскоши", место жительства миллионеров и олигархов, объясняет он.
Путин здесь, впрочем, не живет, тут же оговаривается фотограф - лишь принимает глав государств и зарубежных журналистов. Его резиденция - это очень хорошо защищенная, укрепленная территория. Монтелеоне рассказывает, что когда их привезли, им пришлось еще довольно приличное время ждать, чтобы попасть внутрь.
Однако внутри, вопреки ожиданиям иностранных гостей, не было толп вооруженной охраны и военных. Напротив, по помещениям на двух этажах особняка, где все уже было подготовлено к встрече, можно было свободно передвигаться. Фотографировать разрешили в течение 15 минут до ужина, 15 минут во время беседы и еще 15 минут в конце.
При этом далеко не все приглашенные журналисты оказались за одним столом с Путиным, часть из них наблюдали за происходящим в зале по видео на большом экране в бильярдной. Разместили их как раз вокруг бильярдного стола, на котором лежали шары с киями, что видно на одном из снимков. А за своего рода "ширмой" работали переводчики-синхронисты.
Путин на встрече говорил на русском языке, остальные - на английском, уточняет Монтелеоне.
Гости Путина за ужином ели с золоченых тарелок с гербом России в виде двуглавого орла. Меню было на русском языке, но итальянец, хоть и способный изъясняться по-русски, ориентировался на то, что видел своими глазами - а видел он, по его словам, что гости ели камчатских крабов. Пили же французское белое вино шабли.
Фотографа впечатлил и сам премьер: от него исходит сила власти, "он самый сильный", поделился Монтелеоне. До этого он никогда не видел Путина так близко, и был впечатлен тем, каким жестким становилось его лицо, когда он говорил о самых острых проблемах - диалоге с протестующими, позиции России по Сирии, его собственном возвращении в Кремль на третий срок. При этом он оставался спокойным и заметно нервничал, только отвечая на личные вопросы - о жене и дочках.
Фотограф рассказал, что надеялся эти свои впечатления выразить в "сильном" портретном фото Путина, и вспомнил при этом знаменитый снимок с обложки журнала Time 2007 года, ставший "иконой для его противников и сторонников". Однако уже после встречи, за секунду до того, как Путин покинул особняк, он запечатлел его по-другому - в полумраке и со "смело" близкого расстояния.
После ужина "мистер Путин", как называет его Монтелеоне, собрался сыграть в хоккей со своими телохранителями. Фотограф сказал, что хотел бы сделать несколько снимков, но в ответ получил категорическое "niet".
