Бывший руководитель Главного следственного управления СКП Дмитрий Довгий вышел на свободу после шести с половиной лет заключения и в разговоре с "Коммерсантом" рассказал, чем мог быть вызван его конфликт с руководителем - Александром Бастрыкиным, откуда у главы Следственного комитета прозвище Верхолаз и чему могут научить приговоренные к трем пожизненным заключениям.
Довгий настаивает на том, что приговор ему был надуманным и незаконным, поскольку "никаких взяток" он не брал. Бывший следователь подтвердил предположения СМИ о том, что незадолго до возбуждения уголовного дела у него начались разногласия с возглавлявшим тогда Следственный комитет при прокуратуре РФ Александром Бастрыкиным. "По делам генерала ФСКН Александра Бульбова и замминистра финансов Сергея Сторчака я говорил, что в их действиях нет состава преступления. В итоге эта позиция нашла подтверждение, так как Сторчак работает на своем месте, насколько мне известно, а Бульбова по тем обвинениям так и не осудили. Бастрыкин был недоволен, что я сам принимаю решения", - рассказал собеседник "Коммерсанта".
Он также настаивает на том, что бывший начальник угрожал ему уголовным преследованием. "Когда мы с Бастрыкиным ругались, он сказал: "Не уйдете сами - доведем до ареста". Я до конца в эти слова, сказанные в споре, не верил, конечно. Бастрыкин - человек горячий, он может закричать, если что-то не по его, но он отходчивый. Потом он умеет признать ошибку и извиниться, сказать, что не прав", - пояснил Довгий.
Бывший следователь предположил, что Бастрыкин считал его источником информации о зарубежной недвижимости главы СКП, о которой писал журналист Александр Хинштейн. По его словам, дело обстояло не так. "Я ничего о его доме в Чехии не знал, я с ним только в командировках во Францию ездил, где у него были друзья-знакомые. А про Чехию никогда не слышал. Но истинных причин я до сих пор не знаю. Мне и после приговора никто ничего не объяснил. Бастрыкина я последний раз видел из клетки в зале суда. А потом только по телевизору", - говорит он.
Дмитрий Довгий утверждает, что с предпринимателем Русланом Валитовым, у которого он, по версии обвинения, вымогал 70 тысяч евро, он обсуждал только перспективы выхода через посредников на советника главы ФСБ Александра Бортникова и решения вопроса о трудоустройстве. "Я помню, что Валитов часто говорил о каких-то деньгах, что за все надо платить, что он кого-то куда-то трудоустроил, а тот ему не заплатил. Я думал, это он ждет от меня денег за знакомство с помощником Бортникова. Валитов много раз говорил, что ФСБ интересуют документы. Сейчас, когда я понимаю, что все это было провокацией под запись, думаю, что они считали, что я унес из СКП какие-то секретные документы, и хотели узнать, какие именно", - вспоминает фигурант нашумевшего дела.
Он также опроверг высказанное Бастрыкиным в суде мнение, что бывшего следователя "погубили рестораны", рассказав, что в ресторанах бывал только с самим Бастрыкиным и его друзьями. А комментируя прозвучавшие в рамках судебного процесса высказывания о том, что он выпивает в день две бутылки вина по четыре тысячи евро, Довгий признался, что любит чилийские и калифорнийские вина, которые гораздо дешевле.
На вопрос журналистов о том, почему в записях разговоров Валитов называл Бастрыкина Верхолазом, Довгий отметил, что в СКП руководителя так не называли, это "внешнее прозвище". "Думаю, оно появилось, потому что он сидел на верхнем этаже в нашем здании, а еще, может быть, потому, что ходил советоваться в администрацию президента по любому вопросу", - предположил он.
"Друзьями мы с ним никогда не были. Он начальник, я подчиненный. Но у нас было приятельское общение. Когда приехали в Москву, оба были чужие здесь, оба оторваны от Питера, ни родных, ни друзей, вечером не с кем было посидеть. Поэтому определенная близость была. Мы собирались в его кабинете поужинать и сто граммов выпить. Но дома друг у друга никогда не были и время за пределами СКП не проводили", - вспоминает бывший глава следственного управления СКП о своих отношениях с Александром Бастрыкиным.
Также Дмитрий Довгий рассказал о том, что в СИЗО перенял у своего бывшего подследственного, приговоренного к пожизненному заключению, увлечение теософией и идеями Елены Блаватской, в зоне работал банщиком, а после условно-досрочного освобождения попросился обратно в колонию, чтобы переночевать и дождаться поезда. Теперь бывший заключенный намерен устроиться юристом в коммерческую компанию в Петербурге и заниматься правозащитной деятельностью.
"Это не значит, что я завтра пойду к Следственному комитету с плакатом "Выпустите Савченко". Официально работать адвокатом я сейчас не могу, для этого после УДО нужно будет заниматься вопросом снятия судимости, но мои знания и голову у меня никто пока не отнял и не отнимет, надеюсь", - говорит он.
Довгия арестовали 20 августа 2008 года с санкции Басманного суда. 25 августа ему предъявили официальные обвинения в превышении должностных полномочий и получении взятки в размере 750 тысяч евро, которую он принял через посредника Андрея Сагуру. Его арест Басманный суд санкционировал в тот же день.
Ранее, 21 апреля 2008 года, Довгий был уволен из СКП по результатам служебной проверки и в течение нескольких месяцев добивался своего восстановления. Предъявленные ему обвинения Довгий отверг и назвал уголовное дело попыткой оказать на него давление, в том числе и в связи с подачей им иска о восстановлении в должности руководителя Главного следственного управления СКП РФ.
Экс-начальник отдела следственного управления Главной военной прокуратуры РФ Андрей Сагура получил по этому делу восемь лет колонии.
Взятка, о которой идет речь, была получена от бизнесмена и владельца "Инвестсоцбанка" Руслана Валитова. Следствие считало, что за 750 тысяч евро (сначала 300 тысяч, потом 450) предприниматель пытался избежать уголовной ответственности по делу о хищении и легализации более миллиона тонн нефти ОАО "Томскнефть". Дело против Валитова в итоге было приостановлено, хотя он сам написал заявление о передаче взятки.
Александр Хинштейн уверен, что Довгий получил срок не из-за взятки, а из-за правдивого интервью "Московскому комсомольцу" о работе ведомства и принципиальной позиции по "политическим" делам.
