В ночь на 9 ноября 1975 года на участвовавшем в военно-морском параде в Риге большом противолодочном корабле "Сторожевой" Балтфлота произошел бунт, возглавленный замполитом капитаном III ранга Валерием Саблиным. Офицер военно-морского флота Саблин пытался свергнуть советское руководство.
Саблин хотел отвести корабль в Кронштадт (по другой версии - в Швецию) и потребовать предоставить ему доступ к СМИ для обращения с призывом к свержению Леонида Брежнева. Это почти неизвестное на Западе восстание "советского Дон Кихота" закончилось трагически. Корабль был атакован советской авиацией, Валерий Саблин арестован. 13 июля 1976 года он был приговорен к расстрелу.
У Валерия Саблина было не слишком много средств, чтобы использовать их в борьбе со сверхдержавой. С захваченным эсминцем советского Военно-морского флота и горсткой верных матросов осенью 1975 года он взял курс на Ленинград. Офицер со своим видением "социализма с человеческим лицом" поплатился жизнью за попытку развязать новую русскую революцию, пишет немецкая интернет-газета Aktuell.ru.
Собственно, Саблин как офицер и политработник эсминца "Сторожевой" должен был проводить среди матросов идеологически верную линию. В течение долгих лет он, убежденный коммунист, изучал классиков марксизма-ленинизма. Однако его сомнения в правильности курса "дряхлого" кремлевского руководства из-за этого только росли.
В ноябре 1975 года в Риге Саблин посвятил нескольких членов команды в свой план свержения власти. После военно-морского парада к 58-й годовщине Октябрьской революции "Сторожевой" в отличие от остальных кораблей отправился не в порт своей приписки, а взял курс на Ленинград. Там Саблин хотел встать на якорь рядом с легендарным крейсером "Аврора" и огласить по государственному телевидению свои требования: свобода слова, борьба против семейственности и привилегий партийных бюрократов, подлинный социализм.
Вечером 8 ноября Саблин приказал закрыть капитана "Сторожевого" Анатолия Путорнина на нижней палубе и продемонстрировал команде корабля фильм "Броненосец "Потемкин", чтобы поднять ее боевой дух. Пламенной речью он увлек за собой почти всех матросов и многих офицеров. Забрезжила возможность новой русской революции.
Когда "Сторожевой" достиг Рижского залива, флотское командование получило информацию о бунте от бежавшего с эсминца бортмеханика. Девять кораблей советской пограничной охраны и Балтийского флота с морскими пехотинцами на борту начали преследование мятежного судна. Руководство флота боялось, что Саблин на одном из самых современных советских военных кораблей попытается бежать в Швецию. Вытащенный среди ночи из постели генеральный секретарь компартии Советского Союза Леонид Брежнев приказал остановить мятежников любой ценой и, в крайнем случае, потопить корабль. (Перевод статьи публикует сайт Inopressa.ru)
Между тем Саблин радировал военному и партийному руководству: "Наши действия носят исключительно политический характер и не являются изменой Родине. Родину предают все те, кто противостоит нам". На корабле был поднят "флаг грядущей коммунистической революции". Однако в первой половине дня 9 ноября после нескольких бомбовых ударов военной авиации в непосредственной близости от эсминца надежда на благополучный исход бунта оставила команду. Члены экипажа освободили сидевшего взаперти капитана Путорнина, который прямо на мостике прострелил Саблину ногу и вновь взял командование судном на себя.
Бунт на Балтийском море в советское время был объявлен государственной тайной. Даже западные спецслужбы долгое время верили распространявшейся КГБ версии, будто Саблин хотел увести современный военный корабль на Запад. Скудная информация об инциденте, проникшая за границу, вдохновила американского писателя Тома Клэнси на написание шпионского романа "Охота за "Красным Октябрем", истории, которая не имела с действительностью почти ничего общего.
Счастливого конца не было. Прежде всего, для участников мятежа. Политработника-бунтовщика судили. Все члены экипажа кроме матроса Александра Шеина отреклись от восстания. По приказу политбюро ЦК КПСС Саблин был приговорен к смертной казни через расстрел за измену Родине, а Шеин - к восьми годам лишения свободы. Многие из членов экипажа были отстранены от дальнейшей службы. "Никогда не будь среди людей, которые критикуют, не действуя, - писал Саблин перед казнью в прощальном письме своему сыну. - Это лицемеры".
После распада Советского Союза все попытки реабилитировать Саблина и Шеина потерпели неудачу. "По сей день никто не хочет признать, что приговор был несправедливым", - говорит мать Александра Шеина, здоровье которого было подорвано длительным заключением. В 1994 году Верховный суд демократической России постановил, что расстрел Саблина был незаконен. Однако судьи недвусмысленно отметили, что состав преступления не дает возможности говорить о "полной его реабилитации".
Вариант обращения Саблина к соотечественникам
Сохранилась аудиокассета, где записан один из вариантов готовившегося обращения Валерия Саблина к соотечественникам:
"Здравствуйте, товарищи. Я обращаюсь к тем, кто революционное прошлое нашей страны чувствует сердцем, кто критически, но не скептически оценивает настоящее и кто честно мыслит о будущем нашего народа. Говорит большой противолодочный корабль "Сторожевой". Мы обратились через Командующего флотом к Центральному Комитету КПСС и Советскому правительству с требованием дать одному из членов нашего экипажа выступить по Центральному радио и телевидению такого-то числа с разъяснением советскому народу целей и задач нашего политического выступления. Мы не предатели Родины и не авантюристы, ищущие известности любыми средствами. Назрела крайняя необходимость открыто поставить ряд вопросов о политическом, социальном и экономическом развитии нашей страны, о будущем нашего народа, требующих коллективного, именно всенародного обсуждения без давления государственных и партийных органов. Мы решились на данное выступление с ясным пониманием ответственности за судьбу Родины, с чувством горячего желания добиться коммунистических отношений в нашем обществе".
Атаку на "Сторожевой" замаскировали под контрольные учения
Вот как описал мятеж на "Сторожевом" генерал-майор запаса Александр Цымбалов в газете "Независимое военное обозрение" (20.08.2004 г.).
Около трех часов ночи 9 ноября 1975 года 668-й бомбардировочный авиационный полк, базирующийся на аэродроме Тукумс в двух десятках километрах от Юрмалы, был поднят по боевой тревоге. Это был один из самых подготовленных полков фронтовой бомбардировочной авиации ВВС. Имея на вооружении устаревшие к тому времени фронтовые бомбардировщики Як-28, он был подготовлен к нанесению авиационных ударов всем составом полка ночью в сложных метеорологических условиях при установленном минимуме погоды. Полк предназначался для усиления в угрожаемый период советской авиационной группировки ГСВГ и нанесения ударов по аэродромам базирования тактической авиации НАТО.
Боевая подготовка проводилась по-настоящему, поэтому и очередная проверка боевой готовности (а именно так был воспринят сигнал боевой тревоги личным составом полка) даже в такое неурочное время удивления не вызвала.
Доложив на КП дивизии о полученном сигнале и наших действиях, с удивлением узнали, что штаб дивизии проверку боевой готовности полка не планировал и ее не проводит, а командир дивизии отдыхает дома. Подняли с постели командира дивизии: генерал Андреев, как всегда, рассудительно, четко и понятно растолковал недавно назначенному командиру полка - тот, кто поднял по тревоге, минуя командира дивизии подчиненный ему полк, тот пускай этим полком сам и командует.
Отлаженный механизм приведения авиационного полка в боевую готовность раскручивался без малейших сбоев. Со стоянок подразделений в установленное время шли доклады о прибытии личного состава, подготовке к вылету самолетов, подвеске первого боекомплекта авиационных бомб, который хранился на стоянках в земляных обвалованиях для самолетов (второй и третий боекомплект хранились на складе в заводской укупорке). Как всегда при проверках боеготовности, поступила шифровка из штаба воздушной армии с легендой, описывающей оперативно-тактическую обстановку, и задачей полку. Оказывается, в этот раз в территориальные воды Советского Союза вторгся боевой корабль иностранного государства, давалась краткая характеристика корабля (эсминец УРО (управляемое ракетное оружие), имеет две зенитные ракетные установки типа "Оса") и географические координаты точки его нахождения в Рижском заливе. Задача авиационному полку формулировалась предельно кратко: быть в готовности к нанесению по кораблю авиационного удара с целью его уничтожения.
Командир полка, как и требует Боевой устав, начал принимать решение на удар по кораблю, заместители и начальники служб - готовить предложения по решению, штаб - выполнять необходимые расчеты, оформлять это решение и организовывать его выполнение. В общем, все происходило так, как учили в Военно-воздушной академии им. Ю.А. Гагарина, которую незадолго до этих событий закончил практически весь руководящий состав полка. Естественно, был поднят вопрос о том, что для действий по кораблю - высокопрочной цели - необходимы толстостенные фугасные авиационные бомбы, желательно калибра 500 кг. А под самолеты по тревоге были подвешены авиабомбы первого боекомплекта - ОФАБ-250Ш (осколочно-фугасные авиационные штурмовые, калибра 250 кг). Фугасные авиабомбы в полку были, но находились на складе в третьем боекомплекте. А так как удар по кораблю собирались выполнять условно, то и в решении на удар их подвесили на самолеты условно.
Метеорологические условия осенней Балтики мало подходили для ведения воздушной визуальной разведки: утренние сумерки, разорванная облачность 5-6 баллов с нижней кромкой на высоте 600-700 метров и густая дымка с горизонтальной видимостью не более 3-4 км. Найти корабль визуально в таких условиях, опознать его по силуэту и бортовому номеру было маловероятно. Кто летал над осенним морем, знает - линия горизонта отсутствует, серое небо в дымке сливается с водой свинцового цвета, полет на высоте 500 метров при плохой видимости возможен только по приборам. И экипаж самолета-разведчика основную задачу не выполнил - корабль не обнаружил, бомбардировщиков с задачей предупредительного бомбометания по курсу корабля, идущих за ним на 5- и 6-минутных интервалах, на него не навел.
Первыми бомбами едва не потопили советский сухогруз
Экипаж бомбардировщика, осуществляющий поиск в расчетном районе нахождения "Сторожевого", практически сразу обнаружил крупную надводную цель в границах района поиска, вышел на нее на заданной высоте в 500 метров, опознал ее визуально в дымке как боевой корабль размерности эсминца и произвел бомбометание с упреждением по курсу корабля, стремясь положить серию бомб поближе к кораблю. Если бы бомбометание производилось на полигоне, то оно было бы оценено на "отлично" - точки падения бомб не вышли за отметку круга радиусом 80 метров. Но серия бомб легла не спереди по курсу корабля, а с недолетом по линии точно через его корпус. Штурмовые бомбы при соприкосновении штангами о воду взорвались практически над ее поверхностью, и сноп осколков срикошетил прямо в борт корабля, который оказался советским сухогрузом, вышедшим за несколько часов до этого из порта Вентспилс.
Ошибка выяснилась довольно быстро: сухогруз в радиотелеграфном и радиотелефонном режимах начало подавать сигнал бедствия, сопровождая его открытым текстом: бандитское нападение в территориальных водах Советского Союза. Корабли Балтийского флота и Пограничных войск КГБ эти сигналы приняли, доложили по команде. Сигнал бедствия это судно подавало более часа, до тех пор пока к нему не подошел один из военных кораблей. Известно, что убитых и раненых на борту не было, а ремонт повреждений судна обошелся Министерству обороны в автоцистерну спирта-ректификата и пятитонный грузовик масляной краски (все перечисленное было отвезено в Вентспилс).
Приказ: удар на поражение
Экипаж начальника огневой и тактической подготовки полка, осуществляющий поиск корабля со стороны острова Готланд, последовательно обнаруживал несколько групп надводных целей. Но, помня о неудаче своего товарища, снижался до высоты 200 метров и осматривал их визуально. Погода в это время несколько улучшилась: дымка чуть рассеялась, и видимость стала 5-6 км. В абсолютном большинстве в районе поиска были суда рыбаков, вышедших после праздников в море на лов рыбы. Время шло, а "Сторожевой" обнаружить не удавалось, и командир полка с согласия и.о. командующего воздушной армией решил нарастить усилия экипажей управления полка в воздухе двумя экипажами первой эскадрильи, которые запустили двигатели и начали выруливание к месту старта.
В это время в обстановке что-то кардинально изменилось. Я думаю, что корабль под управлением Саблина подошел к границе территориальных вод Советского Союза, о чем корабли преследования и доложили командованию. Почему эти корабли и штаб Балтийского флота не осуществляли целеуказание для самолетов ВВС в ходе первых вылетов, я до настоящего времени могу строить только догадки. Видимо, до этого времени 668-й бомбардировочный авиационный полк не рассматривался в качестве основной силы, способной остановить мятежный корабль. А когда корабль подошел к нейтральным водам, и было принято окончательное решение на его уничтожение любыми боеготовыми силами, полк и оказался в центре происходящих событий.
И.о. командующего воздушной армией внезапно приказал поднять весь полк в максимально короткое время для нанесения удара по кораблю (при этом точное местонахождение корабля по прежнему было не известно).
Руководитель полетов на командно-диспетчерском пункте (КДП), первым поняв всю несуразность и опасность сложившегося положения, запретил взлетать без его разрешения кому бы то ни было, чем навлек на себя бурю отрицательных эмоций со стороны командира полка. К чести старого и опытного подполковника, который проявил твердость, взлет полка на выполнение боевой задачи приобрел управляемый характер. Но заранее разработанный боевой порядок полка построить в воздухе уже было невозможно, и самолеты пошли в район удара вперемешку на двух эшелонах с минутным интервалом на каждом. Фактически это была уже стая, не управляемая командирами эскадрилий в воздухе, и идеальная мишень для двух корабельных комплексов ЗУР с 40-секундным циклом стрельбы. С высокой степенью вероятности можно утверждать, что если бы корабль реально отражал этот авиационный удар, то все 18 самолетов этого "боевого порядка" были бы сбиты.
Вторая ошибка
В это время самолет, осуществляющий поиск корабля со стороны острова Готланд, наконец, обнаружил группу кораблей, два из которых на экране радиолокационного прицела выглядели крупнее, а остальные выстроились наподобие фронта. Нарушив все запреты не снижаться ниже 500 метров, экипаж прошел между двумя боевыми кораблями на высоте 50 метров, которые он определил как большие противолодочные корабли (БПК). Между кораблями было 5-6 км, на борту одного из них четко был виден искомый бортовой номер мятежного "Сторожевого". Второй был корабль-преследователь. На КП полка сразу же пошел доклад об азимуте и удалении корабля от аэродрома Тукумс, а также запрос подтверждения на его атаку. Получив разрешение на атаку, экипаж выполнил маневр и атаковал корабль с высоты 200 метров спереди сбоку под углом 20-25 градусов от его оси. Саблин, управляя кораблем, грамотно сорвал атаку, энергично сманеврировав в сторону атакующего самолета до курсового угла, равного 0 градусов.
Третий удар достиг цели
Бомбардировщик вынужден был прекратить атаку (попасть при бомбометании с горизонта в узкую цель было маловероятно) и со снижением до 50 метров (экипаж все время помнил о двух ЗРК типа "Оса") проскочил прямо над кораблем. С небольшим набором до высоты 200 метров выполнил маневр, называемый в тактике ВВС "стандартный разворот на 270 градусов", и атаковал корабль повторно сбоку сзади. Вполне обоснованно предположив, что корабль будет выходить из-под атаки маневром в противоположную сторону от атакующего самолета, экипаж атаковал под таким углом, чтобы корабль до сброса бомб не успел развернуться до курсового угла самолета, равного 180 градусов.
Произошло именно так, как и предполагал экипаж бомбардировщика. Саблин стремился не подставить борт корабля, боясь топ-мачтового бомбометания (он не знал, что у бомбардировщика нет тех авиабомб, которые нужны для этого способа бомбометания). Первая бомба серии попала прямо в середину палубы на юте корабля, разрушила при взрыве палубное покрытие и заклинила руль корабля в том положении, в котором он находился. Другие бомбы серии легли с перелетом под небольшим углом от оси корабля и повредили руль и винты. Корабль стал описывать широкую циркуляцию и застопорил ход.
Экипаж бомбардировщика, выполнив атаку, стал резко набирать высоту, держа "Сторожевой" в поле зрения и пытаясь определить результат удара, как увидел серию сигнальных ракет, пущенных с борта атакованного корабля. Доклад на КП полка прозвучал предельно кратко: ракеты пускает. В эфире и на КП полка мгновенно установилась мертвая тишина, ведь все ждали пусков ЗРУ и не на минуту об этом не забывали. Кому они достались? Ведь колонна одиночных самолетов уже подходила к точке нахождения корабля. Эти мгновения абсолютной тишины показались длинным часом. Через какое-то время последовало уточнение: сигнальные ракеты, и эфир буквально взорвался разноголосым гвалтом экипажей, пытающихся уточнить свою боевую задачу.
Самолеты полка вышли на цель, и первый экипаж колонны полка выскочил на один из кораблей преследования и сходу атаковал его, приняв за мятежный корабль. Атакованный корабль от падающих бомб уклонился, но ответил огнем из всех своих зенитных автоматических орудий. Стрелял корабль много, но мимо, и это объяснимо: пограничники вряд ли когда-либо в жизни стреляли по "живому", мастерски маневрирующему самолету.
И это атаковал только первый бомбардировщик из 18-ти в колоне полка, а кого будут атаковывать остальные? В решимости летчиков к этому моменту времени уже никто не сомневался: ни мятежники, ни преследователи. Видимо, военно-морское командование вовремя задало себе этот вопрос, и нашло на него правильный ответ, поняв, что пора прекращать эту вакханалию ударов, по сути, ими же и "организованную". В эфир открытым текстом в радиотелефонном режиме на УКВ-каналах управления авиацией многократно понеслось "Контрольным учениям сил флота и авиации - отбой".
Выдержки из совершенно секретного доклада комиссии, назначенной приказом министра обороны СССР Гречко "для расследования случая неповиновения, имевшего место 8-9 ноября 1975 года на большом противолодочном корабле "Сторожевой" 128-й бригады ракетных кораблей Балтийского флота"
"Бывший заместитель командира корабля по политической части капитан 3-го ранга Саблин В. М., 1939 года рождения, русский, в КПСС состоял с 1959 года… окончил ВВМУ имени Фрунзе в 1960 году, до 1969 года служил на строевых должностях и с должности помощника командира сторожевого корабля Северного флота поступил в ВПА имени В. И. Ленина, которую окончил в 1973 году… По должности аттестовался в основном положительно. Женат. Имеет сына 1962 года рождения. Отец - капитан 1-го ранга запаса, - докладывали члены комиссии во главе с главнокомандующим ВМФ Адмиралом Флота Советского Союза С. Горшковым. - Около 19.00 8 ноября Саблин В. М. обманным путем увлек командира корабля капитана 2-го ранга Потульного А. В. в гидроакустический пост, захлопнул люк и закрыл на замок, чем изолировал командира от личного состава. В дальнейшем вход в помещение, где был изолирован командир, находился под охраной ближайшего сообщника Саблина - матроса Шеина А. Н.
…После изоляции командира корабля Саблин собрал 13 офицеров и 13 мичманов в мичманской кают-компании, изложил вынашиваемые с 1963 года мысли об имеющихся, по его мнению, нарушениях законности и справедливости в советском обществе. При этом он демагогически использовал общеизвестные недостатки, о которых сообщается в советской печати (отдельные факты злоупотреблений в торговле, нехватка некоторых товаров, нарушения правил приема в вузы, случаи очковтирательства и приписок, бюрократизма и использования служебного положения в личных целях и др.). Саблин преподносил все это как проявление отхода партии и правительства от ленинских положений в строительстве социализма…
Саблин предложил совершить самовольный переход корабля в Кронштадт, объявить его независимой территорией, от имени экипажа потребовать у руководства партии и страны предоставить ему возможность выступлений по Центральному телевидению с изложением своих взглядов. На вопрос, как эти взгляды увязываются с его партийностью, он ответил, что вышел из партии и не считает себя связанным с нею. Когда его спросили, где командир корабля, он заявил, что командир находится в каюте и обдумывает его предложения…"
Дальнейшие события, как явствует из докладной, развивались так. Саблин предложил мичманам и офицерам с помощью черных и белых шашек проголосовать по поводу его соображений, и часть командного состава оказала ему в процессе голосования поддержку. Остальные 10 офицеров и 5 мичманов, не разделившие взгляды замполита, были "изолированы в двух отдельных помещениях".
Затем Саблин собрал команду по большому сбору и выступил перед матросами и старшинами. Он объявил, что его поддерживает большинство офицеров и мичманов, и провел голосование теперь уже среди команды. "Не весь личный состав корабля поддался на агитацию Саблина, - писали авторы доклада, - о чем свидетельствуют попытки отдельных матросов, старшин и офицеров освободить командира и захватить Саблина еще в начале событий. Но эти попытки были предотвращены сторонниками Саблина".
Тем временем старшему лейтенанту В. Фирсову удалось по швартовому канату перебраться на стоявшую рядом подводную лодку "Б-49", вслед за чем его доставили на берег, и командование оказалось в курсе происшествия на "Сторожевом". Это ускорило развязку.
В 2 часа 50 минут 9 ноября корабль под управлением Саблина вышел в Рижский залив. Спустя час с небольшим мятежный замполит передал в адрес главнокомандующего ВМФ телеграмму, в которой объявил "Сторожевой" "свободной и независимой территорией" и от имени несуществующего ревкома изложил свои требования.
"Получение телеграмм с приказаниями министра обороны, главнокомандующего ВМФ и командующего Балтийским флотом возвратиться на рейд и предупреждение о применении оружия в случае неповиновения, - писали далее члены комиссии, - которые стали известны экипажу через радистов и шифровальщиков, а также сопровождение корабля самолетами, кораблями и катерами привели к тому, что значительная часть личного состава одумалась и начала понимать преступность замысла Саблина, предпринимать меры к выводу из строя оружия и части технических средств, стала энергичнее действовать по освобождению командира и офицеров. Примерно в 10.20, еще до сбрасывания бомб самолетом, группой матросов из 25-30 человек были освобождены офицеры и командир корабля… Действия командира корабля при освобождении и в дальнейшем были быстрыми и решительными. По его приказанию был вскрыт арсенал, вооружена часть матросов, старшин и офицеров. Командир лично ранил и арестовал Саблина и быстро овладел положением на корабле…"
Вот как рассказывает об этом командир "Сторожевого" Потульный: "Я пытался выбраться из отсека, куда меня заманил Саблин. Нашел какую-то железяку, сломал запор у люка, попал в следующий отсек - тоже заперт. Когда сломал и этот замок, матрос Шеин заблокировал люк раздвижным аварийным упором. Все, самому не выбраться. Но тут матросы начали догадываться, что происходит. Старшина 1 статьи Копылов с матросами (Станкявичус, Лыков, Борисов, Набиев) оттолкнули Шеина, выбили упор и освободили меня. Я взял пистолет, остальные вооружились автоматами и двумя группами - одни со стороны бака, а я по внутреннему переходу - стали подниматься на мостик. Увидев Саблина, первое побуждение было его тут же пристрелить, но потом мелькнула мысль: "Он еще пригодится правосудию!" Я выстрелил ему в ногу. Он упал. Мы поднялись на мостик, и я по радио объявил, что порядок на корабле восстановлен".
11 сторонников Саблина, среди которых оказались 2 молодых офицера - командир стартовой батареи минно-торпедной части лейтенант В. Дудник и помощник командира корабля по снабжению лейтенант В. Вавилкин, также были арестованы. В 10:32 капитан 2-го ранга Потульный доложил, что он снова вступил в командование кораблем, а вскоре "Сторожевой" вернулся в Рижский залив.
Многие командиры и начальники были сняты с должностей или получили дисциплинарные взыскания, некоторых исключили из партии, что закрывало дорогу к дальнейшей карьере. Экипаж "Сторожевого" расформировали. Кроме того, были приняты чрезвычайные меры по исключению утечки информации, что, собственно, и окружило эту историю самыми невероятными слухами.
Выдержка из приговора:
"6-13 июля 1976 г. Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела уголовное дело на изменника Родины Саблина В. М., самовольно угнавшего 9 ноября 1975 года из Рижского порта в сторону Швеции большой противолодочный корабль "Сторожевой", и его активного пособника Шеина А. Н. В ходе судебного разбирательства подсудимые полностью признали себя виновными и дали подробные показания о совершенном преступлении… Военная коллегия с учетом тяжести совершенного Саблиным преступления приговорила его к исключительной мере наказания - смертной казни (расстрелу). Шеин осужден к 8 годам лишения свободы с отбытием первых двух лет в тюрьме". Председатель КГБ Юрий Андропов.
Саблин хотел разбудить народ от политической спячки
После распада СССР о Саблине и Шеине заговорили как о жертвах тоталитарного режима. Правоохранительные органы трижды брались за пересмотр их дела, и с третьей попытки в 1994 году военная коллегия Верховного суда пересмотрела-таки его с учетом новых обстоятельств. "Расстрельную" статью об измене Родине переквалифицировали на статьи о воинских преступлениях - превышение власти, неповиновение и сопротивление начальству, по совокупности тянувшие "лишь" на 10 лет лишения свободы. При этом судьи записали отдельной строкой, что полной реабилитации Саблин и Шеин не подлежат. По данным газеты "Аргументы и факты", в следственном деле хранится и изъятое при обыске письмо Саблина родителям, датированное 8 ноября 1975 года. "Дорогие, любимые, хорошие мои папочка и мамочка! - писал Саблин. - Очень трудно было начать писать это письмо, так как оно, вероятно, вызовет у вас тревогу, боль, а может, даже возмущение и гнев в мой адрес… Моими действиями руководит только одно желание - сделать, что в моих силах, чтобы народ наш, хороший, могучий народ Родины нашей, разбудить от политической спячки, ибо она сказывается губительно на всех сторонах жизни нашего общества…"
БПК (после переименован в СКР) "Сторожевой" проекта 1135 построен в 1973 году. В первую линию был принят 4.06.74 года. Длина - 123 метра, ширина - 14 метров, осадка - 4,5 метра. Скорость - 32 узла. Автономность: 30 суток.
Вооружение: ракетный противолодочный комплекс "Метель" (4 ПУ); 2 зенитно-ракетных комплекса "Оса" (40 ракет); 2 76-мм двухорудийных автоматических артиллерийских установки АК-726; 2 х 4 533-мм торпедных аппарата; 2 двенадцатиствольных реактивных бомбометных установки 12 РБУ-6000; Экипаж - 190 человек.
После бунта Саблина экипаж расформирован, а корабль через Атлантику, Индийский и Тихий океаны отправлен во Владивосток. В июле 1987-го после ремонта во Владивостоке СКР передислоцировали на постоянное место службы на Камчатку. Название не менялось.
"Сторожевой" - самый заслуженный из когда-то многочисленного отряда кораблей этого проекта: прошел без малого 210 тысяч миль, 7 раз был на боевой службе, участвовал в спасении экипажа подлодки К-429, затонувшей в 1983 году в бухте Саранной.
13 октября 2002 года на "Сторожевом" был спущен флаг, а корабль выведен из состава флота.