Последние события в России поставили под угрозу режим президента Владимира Путина, который, как казалось еще недавно, продержится лет двадцать. За последние месяцы ситуация резко изменилась. Беслан, выборы в Украине, загадочная покупка "Юганскнефтегаза" неизвестной компанией, которую знал только Путин; митинги льготников, подземный пожар на кавказском торфянике - это уже системный кризис режима.
Ошибки, подобные тем, которые совершены в Беслане или с монетизацией льгот, народ прощает только одному виду режимов: монархическому. Но даже Людовика XVI и Карла II такие ошибки привели на эшафот, пишет Юлия Латынина в "Новой газете".
Однако режим не может перестать ошибаться. Совершение ошибок на ровном месте есть системное свойство путинского режима, обусловленное принципами, которыми он руководствуется при подборе кадров и принятии решений.
Главные болевые точки режима, порождающие наибольшие проблемы. К сожалению, не только для президента Путина, но и для всей России.
Кавказ. Весь Северный Кавказ превращается в Чечню
При президенте Борисе Ельцине была война в Чечне. При президенте Путине, отмечает "Новая газета", мы получили войну по всему Северному Кавказу и теракты по всей России.
Официальная точка зрения гласит, что в Чечне нет войны. Есть "мирный процесс". Убийство Ахмада Кадырова, резня 22 июня в Назрани и Беслан есть стадии "мирного процесса".
Как пишет Латынина, русские войска контролируют в Чечне меньше, чем во время первой войны. Военная операция для русских войск - это уже не взятие Грозного или зачистка Самашек. Это доставка воды. Лагерь, по законам войны, устроен сверху (иначе расстреляют), а вода, по законам тяготения, течет внизу. За водой надо ездить. Едут так: впереди - БТР, сзади - БТР, посередине - цистерна. А поскольку чеченцы знают, по какой дороге пойдет БТР, то там он обычно и остается.
Российские солдаты, пишет Латынина, сидят как мышки в военных городках и стоят на блокпостах, вымогая взятки за проезд по дороге. Иногда выходят поменять патроны на водку. Тут их и убивают: какой-нибудь бородатый чеченец, у которого убили сестру или жену, вместо водки втыкает им ножик в печень. После этим же ножиком бреет бороду - чик-чик - и считает, что обет выполнен. Сестра отомщена. Два-три солдата в день - столько погибают без всяких боевых действий. Все чаще в наших солдат стреляют кадыровцы.
Среди чеченцев, перешедших на сторону русских, достаточно волков. Бойцов. Убийц, умеющих сражаться, умирать и убивать. Это и командир батальона спецназа ГРУ "Запад" Герой России Саид-Магомед Какиев. И братья Ямадаевы - Сулим и Халид. Тот же бывший начальник штаба Масхадова Магомед Хамбиев мог бы стать посредником в переговорах между русскими и чеченцами.
Однако кремлевская политика наиболее бездарного подбора кадров, отмечает газета, и здесь дает себя знать. Визитной карточкой России в Чечне стали милиционер Алу Алханов (представьте себе, как чеченцы уважают милиционеров) и Рамзан Кадыров, герой Ичкерии за войну против русских и Герой России - за войну против собственного народа. Этот человек не может пользоваться авторитетом в глазах чеченцев просто потому, что ему нет тридцати. Однако он называет своим именем спортивные клубы и ведет себя со сдавшимися полевыми командирами так, словно он не чеченец, а обкурившийся старшина из Ханкалы.
В Ингушетии президент Зязиков не может появиться на трех четвертях территории без риска быть убитым. Повсюду - от Карачаево-Черкесии до Дагестана - действуют джамааты как реальные органы местного подпольного самоуправления.
Местные власти боятся рассказать Кремлю об истинном положении дел и вместо этого используют лидеров джамаатов для решения собственных проблем: например, убийств политических и коммерческих конкурентов.
На День милиции лидера дагестанского джамаата "Дженет" Расула Макашарипова, переводчика Басаева, окружили в одном из домов на окраине Махачкалы. Он ранил замминистра МВД и ушел. Спустя два месяца группа "Альфа" снова окружила дом, в котором скрывался Макашарипов. После 17 часов штурма дом сровняли с землей выстрелами из танка. Расул Макашарипов ушел и от танка.
Когда дагестанцев, воевавших против чеченцев под Чабанмахи, спросили: "А сколько времени и бойцов вам надо было бы, чтобы поймать тех, кто остался на свободе, если бы федералы дали разрешение?" Ответ был: "Нисколько. Эти люди ездят по Махачкале с охраной из ФСБ". Еще до того, как стать лидером "Дженета", Расул Макашарипов был арестован после Чабанмахи. Его выпустили за деньги, отмечает издание. Он уехал в Чечню и попытался пристать к местным боевикам. Полевые командиры не поверили, что его выпустили за деньги. "Ты, наверное, агент ФСБ, - сказали ему. - Докажи обратное". Макашарипов вернулся в Дагестан и стал там убивать милиционеров. Чтобы доказать, что он не агент.
Очевидно, что спецназ, который 17 часов берет дом танком, не может называться спецназом. А страна с таким спецназом и с такой армией не может претендовать в геополитическом раскладе на статус больший, чем у Верхней Вольты.
Тем кошмарнее - на фоне двоевластия на Кавказе - полное разложение армии и МВД.
Новые кавказские шамхалы и беи
Но еще страшнее воровства в армии поведение новых кавказских шамхалов и беев. Они назначены на этот пост Кремлем, и они ведут себя со своим народом так, как будто перед ними бараны, башкиры или русские. Рамзан Кадыров ведет себя с чеченцами так, как чеченские отморозки вели себя с русскими в 1993 году, считает издание.
Зять президента Карачаево-Черкесии Батдыева расстреливает семерых карачаевцев из-за заводика. Как пишет "Новая газета", Кремль не может объяснить Батдыеву, что убивать из-за завода нехорошо, поскольку сам посадил экс-главу ЮКОСа Михаила Ходорковского в тюрьму ровно из-за того же.
Кавказ пока остается российским из-за двух вещей. Во-первых, из-за огромных вливаемых туда денег. Никто от халявы не откажется, особенно если халява от русских, а ты - кавказец. Джигитам всегда приятно, когда баран сам приносит им шерсть. Во-вторых, кавказские народы друг друга не любят, как правило, больше, чем русских.
Кем хочет быть Россия: империей или национальным государством? В национальном государстве должны править русские. Но империя - это не государство одной нации. Россия была империей.
Режим Путина реализует другую модель. Русская нация - превыше всего. А выходец с Кавказа - это урод, дикарь, потенциальный террорист, которого пьяные менты в любой момент начнут избивать под одобрительный свист черносотенцев.
Империю убивает не Кавказ. Империю убивают черносотенцы. И эти же самые черносотенцы платят кавказским республикам огромные субсидии. Фактически это дань, которую умирающая империя платит варварам, чтобы они не напали. В тот момент, когда империя привлекает варваров не перспективой карьеры в столице, а уплатой дани на местах, она обречена.
Кавказ - замковый камень в своде Российской империи. Выдерни его - посыпется все остальное. Басаев это понимает. Кремль, похоже, нет, отмечает газета.
Бизнес: контроль - это доля
Главной экономической задачей путинского режима стало получение доли с бизнеса.
Сначала был "Норильский никель". Прокуратура объявила, что Владимир Потанин недоплатил за приватизацию 140 млн долл. Дело заглохло, но бизнес-элита уверена, что Потанин понял намек и долю отдал.
Затем было таинственное похищение Сергея Кукуры, главного финансиста ЛУКОЙЛа. Кукура был, кажется, единственным человеком, который владел полной информацией о запутанной офшорной сети нефтяной компании. Одного звонка Кукуры было достаточно, чтобы перевести со счета на счет десятки миллионов долларов. Однако денег за Кукуру не потребовали. Кукура вернулся, накачанный наркотиками, как будто из него вытягивали информацию, а не деньги. Компания ЛУКОЙЛ, вопреки своим несколько кавказским наклонностям, не мстила похитителям и не особенно их искала. Зато после похищения Кукуры стала слушаться Кремля.
Затем случилась история с "Сургутнефтегазом". Крупный инвестиционный банк и две бизнес-структуры стали скупать акции "Сургута".
Тут надо напомнить, что структура собственности "Сургута" крайне архаична. Контрольный пакет принадлежит самой компании (это называется казначейские акции), что противоречит международным стандартам. Захватчики надеялись скупить значительный пакет акций "Сургута", затем провести в парламенте поправки к закону об акционерных обществах и объявить казначейские акции "Сургута" недействительными.
Это сделало бы их пакет контрольным. Захватчики сходили в Кремль и получили одобрение на самом высоком уровне. Однако, как только угроза стала очевидной, в Кремль прибежал сам Владимир Богданов. Он спасся от поглощения. Какой ценой - неизвестно. Ведь никто не знает, какую именно роль в "Сургутнефтегазе" играет приближенный к Сечину питерский нефтетрейдер Геннадий Тимченко. Имеет он долю в компании или просто покупает ее нефть по очень выгодной для него цене.
По мнению издания, режим понимает контроль очень по-средневековому. Как долю. А для получения доли использует методы спецслужб - это спецоперации и разводки. Две бизнес-структуры сталкиваются лбами, после чего каждая бежит в Кремль и платит, чтобы Кремль был на ее стороне.
История ЮКОСа отличается от истории "Норникеля" или ЛУКОЙЛа только тем, что Ходорковский отказался платить. Он считал себя защищенным за счет большей прозрачности компании и наличия иностранных акционеров, не понимая, что именно большая прозрачность вызывает большее раздражение.
Разводка была инструментом, очень популярным среди начальников служб безопасности крупных компаний, чтобы увеличить свою значимость. Обычно разводка выглядела так: сотрудник СБ подговаривает знакомого бандита "наехать" на бизнес, а когда бандит наезжает, "отбивает" наезд и увеличивает свою значимость и зарплату.
Теперь эти бывшие сотрудники коммерческих СБ сидят в кремлевских кабинетах, но масштаб их личности не изменился.
Президент Путин предпринял системную попытку создания над бизнесом еще одного класса: класса людей, которые получают с бизнеса дань и безусловно преданы президенту, ибо понимают, что ни при какой другой власти эту дань они не будут собирать. По сути, это класс феодалов - над народом и бизнесом. Этому классу дано право эмиссии административной валюты.
Однако из этого вытекают три следствия.
1. Чем больше полномочий у чиновников, тем больше денег они вынимают из народа. Выражаясь научным штилем, административная валюта обладает отрицательным денежным мультипликатором: один доллар отступного на заграничных счетах путинского приближенного рождает тысячу долларов ущерба для экономики. Разводка - средневековый инструмент управления, непригодный в постиндустриальном мире и при наличии фондового рынка.
2. Эмиссия административной валюты становится в короткий срок совершенно бесконтрольной: вскоре привилегированное сословие начинает устраивать погромы в Благовещенске.
3. Никакого классового мира между бизнесом и путинскими опричниками быть не может, как не могло быть мира между третьим сословием и дворянством накануне Великой французской революции. Пожалуй, лучше всего чувства предпринимателей выразил на одном из недавних митингов протеста небольшой воронежский бизнесмен, владелец нескольких ларьков, прошедший Афган. Встал, брякнув медалями: "Вот, менты у меня ларьки отбирают. Они че думают, я терпеть буду? Да двадцать таких, как я, всю вашу администрацию возьмут!"
Большой бизнес вслух такого не говорит. Но стоит только возникнуть призраку майдана - и на майдан пошлют все что угодно: от переносных туалетов до собственной службы безопасности.
Народ: овец стригут чаще, чем волков. За 4 года цена хлеба в России выросла вдвое. Рост цен на мясо резко опережает инфляцию.
Путинский режим охотно подчеркивает, что главным объектом его атаки является большой бизнес. Однако это не так. Объектом атаки являются все, у кого можно отнять деньги, а деньги можно отнять и у народа.
Интересно, например, что отмена выборов губернаторов и депутатов-одномандатников - это прямой удар по финансовым интересам народа. Выборы всегда сопровождались приездом кандидата в глухую деревню. Ремонтом водопровода. Подключением газа. Это был, разумеется, подкуп избирателей. Но так или иначе избиратель получал свой газ и свой водопровод. Теперь деньги, которые шли на газ, пойдут на покупку должности губернатора. То есть вместо народа достанутся Кремлю.
Другим поразительным примером беспечности Кремля стало подорожание продовольствия. За четыре года цена хлеба в России выросла вдвое. Рост цен на мясо резко опережает инфляцию.
Невооруженным глазом просматривается зависимость между ростом цен на продовольствие и деятельностью министерства сельского хозяйства.
Два года назад именно министр Гордеев сообщил о высоком урожае, что обрушило цены на хлеб и позволило перекупщикам закупить его у производителя по низкой цене. После того как хлеб был закуплен, Гордеев в ноябре (!) потребовал государственных интервенций на рынке зерна ради помощи производителям. Россия - не Эфиопия, пшеница - не бананы, в ноябре зерна у производителя уже нет, оно у перекупщиков.
С тех пор политика Минсельхоза систематически приносила выгоду крупным перекупщикам за счет производителей хлеба и потребителей, и Кремль не обращал на это ни малейшего внимания.
Еще более поразительна политика Гордеева в отношении мяса, молока, овощей. Минсельхоз всегда готов ввести квоты на импорт любой продукции, а еще лучше - вовсе запретить его под любым предлогом. Например, импорт плодоовощной продукции из Нидерландов был запрещен по случаю трипса. Чтобы оценить всю иронию ситуации, надо знать, что трипс поражает цветочные культуры, а Нидерланды - это международная биржа овощей, из которой в нашу страну поступают и бананы, и ананасы.
Импорт овощей, разумеется, немало не прервался (как, впрочем, и цветов, 90% которых как ввозилось, так и ввозится из Голландии). Но цены только в декабре выросли на 15%. То есть каждого покупателя импортных фруктов и овощей ограбили, чтобы доставить немного удовольствия чиновникам из Минсельхоза. Это в чистом виде то, что я имею в виду под отрицательным мультипликатором административной валюты. И это удивительно, ибо цена на продовольствие - это такая вещь, которая воздействует на мозги потребителя без промежуточного звена под названием телевизор.
Очевидно, что протесты против монетизации льгот - единовременного акта грабежа сразу многих - вобрали в себя и латентное изумление народа перед фактом: Россия задыхается от нефтедолларов, денег все больше, зарплата не прибавляется, а ее покупательная способность падает.
Власть назвала монетизацию льгот либеральной реформой. Это неправда. При социализме у нас были льготы для самых бедных - для народа и для самых богатых - для чиновников. Теперь льготы для бедных отменили, а льготы для чиновников оставили.
Кто выиграл от режима Путина
Как отмечает "Новая газета", есть только одна прослойка, которая выиграла от путинского режима и на которую этот режим опирается. Можно назвать ее опричниками. Можно - силовиками, а по образу мыслей и стилю менеджмента - особистами.
Это некое привилегированное сословие и основа стабильности режима. Эти люди в негласном порядке получили феодальные привилегии, сравнимые с привилегиями японского самурая, или османского янычара, или испанского идальго. (Правда, не приняв на себя ни кодекса чести, ни обязанностей самураев.)
В своей кадровой политике по отношению к этому классу путинский режим руководствуется четырьмя принципами.
Принцип первый: руководителем назначай наименее компетентного.
Предполагается, что некомпетентный человек будет обязан тому, кто его назначил. Волошины и касьяновы ненадежны: эти умные гады пригодятся любому режиму. Черкесовы и миллеры надежны, поскольку при другом режиме их возьмут только уборщиками в супермаркет.
Отсюда логически вытекает второй принцип: никогда не наказывай за провалы.
Одной из главных сословных привилегий новых особистов стала абсолютная безнаказанность. Даже трудно себе представить, что надо сделать, чтобы быть уволенным с должности. За Беслан, во всяком случае, не уволили никого. А президент Ингушетии Зязиков, героически выключивший мобильник, даже получил орден "За заслуги перед Отечеством".
Принцип третий: бери за назначение деньги.
На должности назначают, как вербуют агентов: чтобы на человека был компромат.
Принцип четвертый: укрепляй вертикаль власти.
Все, что может быть сделано сверху, должно быть сделано сверху. Или, точнее, то, что должно быть украдено вверху, должно быть украдено вверху. А не внизу. Если деньги за назначение губернаторов можно брать в Кремле - нечего будущим губернаторам проводить газ по деревням.
Однако очевидно, что эти принципы формирования правящего сословия делают всю систему неустойчивой.
Назначение людей некомпетентных кончается тем, что они не выполняют задачу, которую их поставили решать, зато симулируют активность, создавая недовольных. Вряд ли много ветеринаров в России проголосуют за Путина после того, как бывший чекист Черкесов решил бороться с ветеринарами вместо наркоторговцев.
Демократическое общество - это иерархия самоуправляющихся систем. Командная система вообще хуже самоорганизующейся, но уж если вы создаете командную систему, то вы действительно должны ею командовать. При Сталине не было демократии, но если бы при Сталине случился Беслан, то при нем поставили бы к стенке всех его "героев" - от Патрушева до Дзасохова. "Задайте себе вопрос: кого как вредителя расстреляли бы при Сталине из окружения Путина. Ответ: в живых остался бы лабрадор Кони", пишет автор.
Режим Путина обречен
Последнее время режим совершает множество странных поступков. Как пишет издание, украинцы повязывали на шею собакам оранжевые ленточки и ходили в майках, "потому что не Янукович", а президент Путин в это время гастролировал по Украине с неколебимой уверенностью в том, что москаль Путин - это лучший рекламный агент для уголовника Януковича. Такое впечатление, что президент Путин и народ Украины принимали участие в двух каких-то разных выборах.
Российский спецназ проваливается в один горящий кавказский торфяник за другим, а министр обороны Сергей Иванов рассказывает ошарашенным американцам в Вашингтоне, что война на Кавказе происходит из-за поддержки американцами арабских экстремистов. Такое впечатление, что Басаев и Иванов принимают участие в двух каких-то разных войнах.
Эти два случая очень хорошо иллюстрируют две основные проблемы, с которыми сталкивается власть, переподчинившая себе источники информации. В России все меньше свободных СМИ. Но в первую очередь страдает от неадекватной информации не общество, а власть.
Власть рушится не оттого, что у нее есть сильная оппозиция. Власть рушится оттого, что она - слабая власть. Революции в мировой истории происходили из-за Людовиков Шестнадцатых и Карлов Вторых. Робеспьеры и Кромвели появлялись позднее.
Режим Путина в том виде, в котором он существует сейчас, обречен. Он даже в какой-то мере анекдотичен. Но от наличия сильной, организованной оппозиции зависит, что придет ему на смену - Путин-2 или вменяемая демократическая власть.
Главная опасность путинского режима не в том, что он кого-то там пересажал и чего-то у кого-то отнял. Главная опасность заключается в том, что на дворе XXI век и постиндустриальное общество. Общество, в котором главным средством труда и продуктом производства является информация. 90% стоимости любого конечного продукта в мире составляет ноу-хау. А информация - это не нефть, которая течет из дырки, проделанной именно в этом месте. У информации нет корней и нет прописки.
Средневековые методы управления обществом несовместимы с производством информации. Люди, которые ее производят, неизбежно эмигрируют из средневекового общества в постиндустриальное. Их не устраивают Беслан, зачистки в Благовещенске, передел ЮКОСа и отравление Ющенко.
Еще несколько лет путинского - или такого же, как путинский, - режима, и отставание России от Запада станет необратимым. Потому что даже при почти нормальном режиме продолжат эмигрировать. Как сверхтекучая жидкость, они будут собираться в одном месте, и этим местом будет Запад.
Это самая страшная проблема. И если новая власть не решит ее, она разделит с режимом Путина вину за гибель России.
