В лагерь чеченских беженцев в Ингушетии с 30 марта не завозят воду и хлеб.
Один из тридцати лагерей вынужденных переселенцев, расположенных на территории этой республики, находится на бывшей молочно-товарной ферме.
Раньше в этих кирпичных зданиях жил крупный рогатый скот, теперь люди. Условия изменились мало.
На сегодняшний день в республике с 360-тысячным населением проживает около 200 тысяч беженцев.
Этот своеобразный демографический взрыв, ставший следствием второй военной кампании в Чечне, наблюдается здесь с сентября 1999 года. И ставит перед руководством далеко не самой процветающей республики целый ряд дополнительных вопросов.
"Надо строить школы, больницы, искать людям работу... И такие моменты, как преступность, можно понять, живут там в тяжелейших условиях, кто-то пытается своровать и так далее. Ну и, конечно, большая проблема √ это наркотики", - говорит президент Ингушетии Руслан Аушев.
Снабжение беженцев предметами первой необходимости ухудшается. Уже сегодня обитатели палаток в перечислении своих проблем на первое место ставят голод.
Есть и серьезные медицинские проблемы. По словам самих беженцев, смертность в их лагерях очень высока - один-два человека в месяц. Хоронят своих родственников чеченцы только на родине.
Местные власти утверждают, что в миграционной политике федерального центра явно прослеживается тенденция. Решать задачи, связанные с беженцами, по принципу: нет человека √ нет проблемы.
"Среди федеральных министров рождается такая идея. Она в первую очередь родилась в Минфедерации. Давайте построим лагеря в Чеченской республике, а так как Чечня закрыта как бы, никто видеть не будет. Вторая идея √ это создать условия здесь в Ингушетии хуже, чем в Чечне. И тогда люди как бы сами потянутся. Ну, я хочу сказать, тоже не потянутся. Почему? Потому что уже эти условия создаются. Одна цифра √ с декабря месяца мы не получили ни одной копейки на содержание этих беженцев", - утверждает Руслан Аушев.
Но возвращаться на родину переселенцы не торопятся.
Беженцы говорят, что, в первую очередь, их удерживает страх, что люди в масках заходят в чужие жилища как к себе домой, что на блок-постах происходят самые разные вещи и даже прямое насилие, особенно по отношению к молодым женщинам.
