В пресс-конференции принимают участие: Евгений Киселев - генеральный директор НТВ, Алексей Венедиктов - главный редактор "Эхо Москвы", Сергей Пархоменко - главный редактор журнала "Итоги", Михаил Бергер - главный редактор газеты "Сегодня", Андрей Цимайло - первый зам. председателя Совета директоров "Медиа-Моста".
Евгений КИСЕЛЕВ: Мы собрали вас, чтобы сообщить пренеприятное известие. Тот беспредел в отношении СМИ, о котором так долго предупреждали руководители СМИ, которые здесь присутствуют, а также их коллеги, кажется, получил документальное подтверждение. Вы все видели в газетах, на различных сайтах в Интернете, на лентах информационных агентств, слышали по радио подробности о так называемом договоре, который был навязан Владимиру Гусинскому 20 июля. В частности, все вы, наверное, уже знаете о беспрецедентном, наверное, в российской истории документе - приложении номер 6 к этому договору, в котором фактически содержится политическая увязка между заключением сделки и предоставлением Гусинскому, а также его партнерам, руководителям СМИ "Медиа-Моста", в том числе здесь присутствующим, гарантий свободы, безопасности, вплоть до таких нюансов, как свобода въезда и выезда из нашей страны.
Мы готовы сегодня ответить на все вопросы, которые наверняка у вас имеются. Предваряя некоторые из них, я хотел бы сказать только о двух вещах. Во-первых, мы убеждены, что все разногласия, которые существуют между "Медиа-Мостом" и "Газпромом", никакого отношения к экономике, к финансам не имеют. Это было подтверждено во время последних переговоров, которые состоялись в Лондоне 13 сентября между Игорем Малашенко и Альфредом Кохом.
В переговорах участвовал также г-н Соболев, который является, заметьте, одним из руководителей известной рекламной компании "Видеоинтернешнл". Он участвовал в переговорах как доверенное лицо министра печати Михаила Лесина. На этих переговорах фактически представители власти признали, что не существует препятствий экономического характера для урегулирования задолженности "Медиа-Моста" перед "Газпромом", а необходимо формализовать политические последствия такой сделки, то есть согласовать механизм установления политического контроля над СМИ, прежде всего над телекомпанией НТВ. Условия, которые, понятно для нас абсолютно неприемлемы.
И второе. Об этих переговорах, кстати, как и о других переговорах, может сегодня много и подробно рассказать мой друг и коллега Андрей Цимайло, который был главным переговорщиком наряду с Малашенко с нашей стороны. Он не раз и не два вел эти переговоры с Альфредом Кохом и в ходе личных встреч, и по телефону. Вопрос, который наверняка у всех возникает, а может, даже уже прозвучал в газетах. Извините, сегодня было мало времени все эти газеты читать. Почему мы так долго молчали, не опубликовали это самое шестое приложение, скандальное приложение, которое сегодня Михаил Сергеевич Горбачев, председатель нашего общественного совета, охарактеризовал как вопиющее свидетельство грубого государственного шантажа. Почему мы тянули и молчали? Ответ простой. Во-первых, мы хотели все-таки добиться реального экономического, финансового компромисса. Для нас главное - не раскачать очередной политический скандал, мы не политическая партия, не оппозиция.
Мы средства массовой информации, для нас самым важным было сохранить возможность независимым СМИ, входящим в "Медиа-Мост", продолжать нормально работать, чтобы те журналисты, которые работают на нашей телекомпании, на радиостанции "Эхо Москвы", в газете, в журналах, продолжали нормально исполнять свой долг. Для этого мы пытались все-таки и продолжаем настаивать, что мы хотим на экономических условиях, но без политического давления и без политического и силового вмешательства в эти переговоры урегулировать наши финансовые отношения с "Газпромом". Андрей Цимайло может об этом рассказать более подробно. Кроме того, здесь есть подробное письмо с нашими предложениями, которые были сформулированы сразу после этих последних переговоров, письмо за подписью Гусинского.
Факт, что это предложение получено, Кох сегодня, кажется, подтвердил. И второе обстоятельство, о котором я хотел бы сказать. Мы все-таки хотели понять, какова роль высшей власти во всей этой истории. Нам было не до конца понятно, и по-прежнему этот вопрос остается для нас открытым, в какой мере президент проинформирован о происходящем. Мы рассчитывали на то, что, возможно, личная встреча Владимира Гусинского с президентом могла бы способствовать нормальному, цивилизованному урегулированию ситуации. В частности, мы для этого предприняли некие усилия и через одного из наших журналистов, который имел возможность встретиться с Путиным, организовали телефонный разговор. Это было 15 августа, когда Путин был в Сочи. Состоялся короткий телефонный разговор между Владимиром Гусинским и Владимиром Путиным, в котором они договорились о встрече, которая должна была состояться после возвращения президента из отпуска. Потом был "Курск", ну а потом события развивались, и о них лучше расскажет Алексей Венедиктов, принимавший в них непосредственное участие.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Сразу хочу сказать, что о наличии этих документов, включая шестой протокол, главные редакторы СМИ знали еще тогда, когда протокол не был подписан. Чтобы было понятно: мы были в курсе с самого начала, были в курсе переговоров, все четыре главных редактора. Ровно поэтому для нас тоже был вопрос, поскольку мы работаем в сфере публичной политики, как главные редактора СМИ, какую роль и какой объем информации получает президент Путин, и на каком уровне он принимал эти решения. Естественно, это можно было узнать только у самого президента, поэтому, когда, по-моему, 23 августа мне удалось встретиться сначала в команде журналистов, а потом один на один, я задал ему несколько вопросов.
Мы говорили о роли прессы. Президент повторил свою известную жесткую позицию по освещению событий на "Курске" телевидением, в частности, и так далее. Но я его спросил по поводу этих документов, не конкретно зачитывая ему протокол. Из чего я вынес абсолютное лично мое убеждение, что президент о форме этого не знал. То есть он эти детали, когда я ему их бросал в разговоре, не знал. Хотя он знал о том, что идет некое дело. Президент четко делил свое политическое неудовольствие, и это понятно, позицией СМИ-холдинга по тем или иным вопросам. Впрочем, он его не скрывает и публично. И он повторял мне несколько раз, что нужно урегулировать коммерческие разногласия с "Газпромом". Коммерческие разногласия коммерческими, а политические - политическими. При этом он подчеркнул, что встречаться с Гусинским он не будет.
Иными словами, эта встреча была отменена, потому что ему показалось, что Гусинский дал команду вот так освещать "Курск". На все мои слова, что это невозможно, и журналисты всех изданий, вне зависимости от собственника, освещали "Курск" одинаково, президент остался, видимо, при своей точке зрения, а я при своей. Я довел это до сведения и моих партнеров и коллег, и до сведения Гусинского.
Тем не менее, убежденный в том, что мы имеем дело сейчас не с экономической, а политической проблемой, я сегодня позвонил начальнику секретариата президента Путина. Мы с ним договаривались, что я могу делать звонок, если нужно. И я сказал ему, что возникла политическая проблема - этот протокол номер шесть, где уголовное дело в отношении бизнесмена увязывается с политическими свободами и передачей собственности. Поэтому я прошу Владимира Владимировича принять четырех главных редакторов, потому что он всегда выслушивает одну сторону, к сожалению. Если у него есть к нам претензии, претензии к главным редакторам, которые руководят СМИ, он может и обязан нам их высказать, я не вижу в этом ничего страшного.
Мы должны понять, насколько действительно он противник таких вещей, которые подписаны министром печати и информации, его министром. Мне сказали, что график очень тяжелый, но будет доложено. Мы не призываем президента вмешаться в дело между "Газпромом" и "Медиа-Мостом" по урегулированию задолженности. Мы призываем президента, как гаранта Конституции, выслушать нас по поводу той политической позиции, которую занял Лесин. Вот какое было продолжение. Разговор с руководителем секретариата президента состоялся минут 40 назад. Обещано доложить. Переходим к вопросам.
- Газета "Коммерсант". Алексей, Вы сказали, что вы были в курсе переговоров с самого начала. Вы были в курсе увязывания политической и экономической составляющей с самого начала? Почему тогда не было выгоднее вам, чтобы доказать порядочность того же Владимира Гусинского, тут же, когда он выбыл из страны и ему ничто не угрожало в физическом смысле, заявить о том, что произошло?
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: По-моему, Евгений ответил на этот вопрос. Попытаюсь сформулировать отдельно для газеты "Коммерсант". Мы обсуждали этот вопрос. Да, мы знали с самого начала. Я попросил бы вас обратиться к трем датам. 16 июня, утро - Гусинский в тюрьме. Прилетает Малашенко. Ему следует звонок Лесина с предложением начать переговоры. 16 июня, день - мы на пресс-конференции заявляем о том, что пока человек находится в заложниках, переговоры с бандитами мы вести не будем. 16 июня, вечер - Гусинского отпускают. Совпадение, скажете вы? Отлично. Пойдемте дальше.
Через месяц. 18 июля. Гусинский в присутствии двух американских юристов под видео- и аудиозапись делает заявление, в котором говорит, что все, что он вынужден будет подписать, для него является юридически нулевым, потому что он это подпишет под давлением и угрозой ареста, потому что мы 18 июля получили информацию о том, что начнутся новые аресты. 19 июля - следует арест имущества Гусинского, начинается новый шквал. 20 июля Гусинский подписывает эти самые бумаги. 26 июля он уезжает, ему изменяют меру пресечения и сообщают о том, что дело в отношении Гусинского, что и подтвердил сегодня зам. генерального прокурора Колмогоров, закрыто. Еще одно совпадение? Вам судить.
Теперь об этих бумагах, почему не объявляли. Есть проблема неурегулированности долга. Переговорщиком со стороны "Газпрома" является официально назначенный Альфред Кох. Наш интерес - долг урегулировать. Мы коммерческая организация, между прочим, с очень неплохой репутацией на мировом рынке. Если мы публикуем этот документ, который мы считаем нулевым (и они это знают, между прочим), то тогда мы публикуем фамилию Кох. И срывается возможность урегулировать нашу задолженность. Наша задача - урегулировать задолженность и развиваться дальше как коммерческая организация. Если бы он не был опубликован - и не надо, нет этого документа. Это страховочный документ. В случае, если снова попытаются сказать, что речь идет только о коммерции, сказать: "Нет, ребята, вы сами, господин Кох и господин Лесин, считаете, что это не бизнес". Вот и все.
Сергей ПАРХОМЕНКО: Я добавлю несколько фраз. Все-таки вопрос критический, а может быть, ключевой, почему не мы оказались инициаторами этого разоблачения. Это в какой-то степени вопрос о том, в чем наша задача. Газета Financial Times, например, сегодня написала удивительную в плане непонимания статью, описав всю эту историю как "эпическое противостояние Гусинского и Коха". Они в 1997 году поссорились и с тех пор рвут друг друга зубами - так это видит Financial Times.
Конечно, если бы задача состояла в том, чтобы разнести господина Коха вдребезги и пополам, то тогда, наверное, нужно было, как только он поставит под этим документом свою подпись, немедленно выскочить с этой подписью с криком: "Посмотрите, что он натворил!". Но задача все-таки не в этом. Задача в том, чтобы НТВ выходило, "Эхо" вещало, чтобы газета выходила каждый день, а журнал - каждую неделю. Задача наша заключалась все-таки в том, чтобы делать свое дело, а не выводить на чистую воду г-на Коха любой ценой.
Например, ценой прекращения наших изданий как факта информационного рынка Российской Федерации. Много чести господину Коху. Мы прекрасно отдавали себе отчет, что прямое, открытое силовое противостояние с государством в целом, на самом деле, бесперспективно и не может привести ни к чему, кроме как к взаимной гибели репутации и, в конечном итоге, к закрытию этих изданий. Задача заключалась в том, чтобы, имея этот юридически ничтожный документ в качестве какого-то морального доказательства, продолжить эти переговоры и попытаться выйти из этого конфликта, выйти нормальным, естественным путем. Не получилось.
То, что это произошло ровно вчера, после того как Гусинский сделал то заявление, которое будет сегодня распространено, о наличии договоренности на новой основе, - то, что это произошло после этого заявления Гусинского, доказывает, что финансовое урегулирование, на самом деле, противоположной стороне не нужно. Это возможность, которая их пугает гораздо больше, чем отсутствие финансовой договоренности.
Михаил БЕРГЕР: О чисто политическом характере этой ситуации свидетельствует то, что уже коллеги наши сформулировали, и мы с этим согласны: прокурорское обеспечение переговорного процесса. В последнее время появилось такое ноу-хау, и оно возникает не только в ситуации с "Медиа-Мостом", когда вдруг прокуратура назначает отступные, выкупы крупному владельцу имущества или крупной компании: сколько нужно заплатить, чтобы от меня отстали. Это прокурорское обеспечение переговоров по долгу, по переходу акций как раз говорит о стопроцентной политической основе конфликта, возникшего между "Медиа-Мостом" и формально кредитором, а реально - администрацией Кремля.
Сегодня очередным подтверждением прокурорского обслуживания (я другого слова не могу найти) переговоров служит заявление заместителя генерального прокурора г-на Колмогорова, который озвучил все то, что еще два месяца назад обещал Лесин: если вы что-то опубликуете, тогда мы подключим Интерпол, будем выяснять, что вы там продали за границей и так далее. Сегодня Колмогоров, как по конспекту, все это воспроизвел. Хорошо вести бизнес, когда на твоей стороне люди с автоматами, в масках, гремя ключами от Бутырки. Тогда можно договориться о чем угодно.
Евгений КИСЕЛЕВ: Я бы добавил к этому, что сегодня "Интерфакс" распространил заявление Центра информации и общественных связей Генпрокуратуры о том, что она не имеет к договору между Гусинским и "Газпромом" никакого отношения и своими действиями никак с ним не связана. Я вам ответственно заявляю: это неправда. Хотя бы потому, что Гусинский в процессе всех этих переговоров, связанных с подписанием так называемого соглашения, не раз встречался, например, с г-ном Лысейко, начальником следственного управления прокуратуры. Лесин в присутствии Малашенко звонил генеральному прокурору Устинову и ездил к нему. Причем иногда по несколько раз в день.
- У меня вопрос об этих документах, которые сегодня были опубликованы. О них начали гулять разговоры еще на прошлой неделе. Откуда пошла утечка? Кому она выгодна? Есть разные версии на этот счет. А второй вопрос к г-ну Цимайло относительно заявления Альфреда Коха об инвесторе, которого якобы нашел "Газпром", в случае, если они получат акции и продадут западным инвесторам. Что Вы по этому поводу думаете?
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Давайте по гулянию протоколов. Действительно, первый раз протокол был упомянут в газете Financial Times о том, что господин Лесин подписал некий протокол. Я хочу обратить ваше внимание на то, что произошла определенная информационная атака. Руководителям "Медиа-Моста" был невыгоден сейчас скандал, потому что мы находились на финишной прямой при заключении договора с "Газпромом". Сегодня об этом может сказать господин Цимайло. То, что разразился скандал, в какой-то степени срывает сделку. Это перешло в плоскость публичную, а в публичной плоскости какие же сделки!
Я уж не говорю о том, что "Файнэншнл таймс" (это так, не в обиду коллегам) очень бурно цитировали исключительно государственные радиостанции (мы ведем мониторинг) сразу же, в ту же секунду, которые обычно эту газету не сильно любят почему-то. Сегодня, кстати, не цитировали по поводу Коха и Гусинского, что-то у них случилось. А также телеканалы. После этого, можно посмотреть по лентам, агентство РИА с упорством, достойным лучшего применения (я понимаю, что это не журналисты, а руководство агентства РИА принимало такое решение), стало опубликовывать пресс-релиз "Газпрома" прямо встык "Файнэншнл таймс". Делайте выводы, господа.
И наконец, последнее. После того как Гусинский, который вообще не дает интервью (получить у него интервью нам гораздо труднее, чем интервью Клинтона), дал нам интервью, то государственные агентства, которые широко цитировали "Газпром", ни слова об этом не сказали, кроме агентства "Интерфакс". Тогда вопрос: кому это выгодно?
Михаил БЕРГЕР: Еще несколько деталей. Одна, на мой взгляд, довольно живописная, заключается в том, что вчера впервые мы в открытую (это значит, по незащищенному телефону) обсуждали с Гусинским возможность выдачи этого самого шестого протокола. Прошло 15 минут после этого разговора, и он повис на всех возможных сайтах, на одном из них с изумительным именем: "Геосити.абрамсон". Откуда взялся этот Абрамсон, остается загадкой.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: На самом деле, в первый раз это появилось на СМИ.ру, который поддерживает Фонд эффективной политики, где руководителем является Глеб Павловский, известный вам. Вот откуда в Интернете появились эти документы.
Михаил БЕРГЕР: Во всяком случае, у нас есть твердое ощущение, что тот человек, на голове у которого были наушники и который слушал этот разговор, он и нажал на кнопку - с такой скоростью это произошло. Это одна деталь. Другая деталь, чтобы дополнить то, что говорил Алексей, по поводу отчетливой продуманности того, что происходило вчера, именно вчера, поскольку переговоры вплотную приблизились к успешному для "Медиа-Моста" финалу.
Я проделал эксперимент: прочел то, что сказал вчера Вяхирев, отдельно от всего остального. На самом деле, это поразительный текст. Это мог произнести только Черномырдин. Там нет ни одной части речи, ни одного глагола, имени существительного, наречия. Это все проходит только в комплексе с утрешним заявлением пресс-службы "Газпрома". Вот тогда понимаешь, что он имел в виду, про что. Только на этом фоне фокус работает, больше никак. Что, конечно, показывает, что за этим стоит профессионал с хорошим пониманием того, как это все можно устроить. Этот профессионал - не мы. Мы не можем никаким образом руководить Ремом Ивановичем и побуждать к чему бы то ни было его или его пресс-службу.
Евгений КИСЕЛЕВ: По нашей информации, на Рема Вяхирева давили, чтобы он сделал это вчерашнее заявление. Точно так же, как на него давили, чтобы он в свое время сделал заявление с критикой редакционной политики НТВ и других СМИ "Медиа-Моста" по освещению событий в Чечне. Точно так же, как надавили на него весной этого года, сорвав почти готовую сделку, в результате которой возникла неурегулированная задолженность, которую потом, как дубину, стали использовать для борьбы с НТВ, с "Медиа-Мостом".
АЦИМАЙЛО: Если я правильно помню, вопрос был, кого нашел Кох? Вообще, конечно, мне чуть-чуть жаль Альфреда Коха в том плане, что приходится ему озвучивать две разные линии постоянно. Он иногда путается, и в этом беда. Одно дело - то, что вел "Газпром", а потом стал с 10 июня, если мне память не изменяет, вести "Газпром-Медиа". Это вопрос урегулирования долгов. Другая линия, которая выстраивалась с другими действующими лицами и по другому сценарию, местами пересекалась с предыдущей, но чаще нет. Поэтому вопрос нестыковок сюда и относится. Условно говоря, мы заявляем: принципиально есть инвестор. В "Газпроме" ведь нет никакого инвестора.
Мы говорим, что мы готовы урегулировать, если "Газпром" согласится на урегулирование в той или иной форме, мы готовы привлечь крупных западных инвесторов, называем им. Нам говорят: "На самом деле, никто не может ничего продать, компания убыточная". Через слово говорится, что компания, конечно, хорошая, и мы инвестора уже нашли, поэтому зачем нам урегулировать, если можно сейчас все забрать, как сказал Михаил Бергер, с легким прокурорским обеспечением, а потом уже продать нормально западному инвестору, поскольку компания хорошая и, на самом деле, уникальная в том смысле, что единственный медиа-концерн.
Есть много хороших медийных компаний, но такой горизонтально и вертикально интегрированной компании второй в России просто нет. Может, она не самая лучшая, не настолько эффективна - другой такой просто нет. Поэтому, поскольку есть не только большая вера иностранных инвесторов, то "Газпром" понимает, что с этим можно сделать. Кого конкретно имел в виду Альфред Кох, я, конечно, не знаю. Я знаю только одно, в принципе, мы этот вопрос с ним обсуждали (и я думаю, что это искренняя правда): он действительно готов, в случае получения контрольного пакета "Медиа-Моста", тут же перепродать с выгодой для себя иностранному инвестору.
У меня тогда возник вопрос: "А почему бы нам самим этого не сделать и просто не рассчитаться с "Газпромом"?" Он говорит: "Проблема есть одна: нам хоть на минуту показать, что "Медиа-Мост" и, прежде всего, НТВ находятся под контролем государства. Потом отдадим, нет вопросов. Мы готовы даже дать обязательство, что потом отдадим. Но показать должны". Другими словами, это постоянное пересечение в голове у Коха об одной линии, которую надо выполнить и за которую он, собственно, не отвечает, и о реальном урегулировании, о котором говорил г-н Киселев на выступлении, мешается в голове, поэтому происходит путаница по целому ряду высказываний, о которых мы можем потом поговорить, если возникнут вопросы.
Но то, что такие инвесторы есть, я могу еще раз подтвердить. С самого начала, с марта, у людей, реально определяющих политику "Газпрома" в этом контексте, не было заинтересованности получать назад деньги ни в каком виде: ни от иностранных инвесторов, ни иначе. Было желание иметь некую внешнюю дубинку, удобную для объяснения "экспортного" варианта поведения. Потому что, если бы было желание, все документы в апреле были подготовлены руководством "Газпрома". Дальше это уже отдельный разговор.
- "Ньюсуик". Пару часов назад Кох заявил, что "Медиа-Мост" находится в состоянии дефолта. Хотелось бы услышать ваше мнение по этому поводу. Во-вторых, каким образом, по вашему мнению, надавили на г-на Вяхирева? Чем ему можно угрожать?
Андрей ЦИМАЙЛО: По второй части вопроса - это явно не ко мне. Может быть, коллеги это лучше откомментируют. Хотя палитра-то богатая. Что касается первой части вопроса. Кох заявил, я буду близок к тексту, что "Медиа-Мост" и входящие в него компании находятся в дефолте. Во-первых, надо отделить одно от другого. "Медиа-Мост" - холдинговая, держательская, не оперирующая компания. Она держит пакеты акций, это ее активы. Поэтому, естественно, у всех компаний "Медиа-Моста" положение абсолютно разное. На настоящий момент "Медиа-Мост" не находится в дефолте.
В дефолте будет находиться "Медиа-Мост", если соответствующий иск будет предъявлен "Газпромом" в суд, а "Медиа-Мост" в течение положенного срока никаким образом эту претензию "Газпрома" не урегулирует. Что имел в виду Альфред Рейнгольдович, я думаю, лучше было спросить его два часа назад. Все остальные цифры, приводящиеся дальше, о том, что в дефолте будет "Медиа-Мост" из-за 40-миллионного кредита "Газпрома"...
Кредиты находятся, во-первых, не у "Медиа-Моста", а у телекомпании НТВ. Почему Альфред Рейнгольдович решил, что НТВ не заплатит эту сумму, тоже непонятно. На самом деле, на сегодняшний день, поскольку проблема не закрыта, а претензии не предъявлены, даже технически "Медиа-Мост" не находится в дефолте, в отличие от Российской Федерации, которая, по нашему мнению, находится в дефолте начиная с 1999 года - с отказа платежа по ОГВЗ.
Евгений КИСЕЛЕВ: По поводу того, как могли давить на Вяхирева, я рекомендую: возьмите предложение ╧6, внимательно прочитайте вторую его страницу. Я думаю, Вы найдете сразу несколько вариантов ответа на Ваш вопрос.
- У меня вопрос к Евгению Киселеву. В Вашем вступительном слове Вы делаете предложение, что есть попытка политического давления, в частности, на канал НТВ. Это первая попытка? Были ли попытки раньше? Почему все, что происходит, происходит именно сейчас? Что сейчас происходит? Это попытка удалить олигархов, как обещал Путин перед выборами, или речь действительно идет о свободе прессы?
Евгений КИСЕЛЕВ: Вторая часть Вашего вопроса - речь идет о попытке равно удалить олигархов или о свободе прессы, - честно говоря, меня удивляет. Как Вы можете спрашивать об этом после того, как опубликовано это самое шестое приложение?! Когда предлагается обеспечить гарантии безопасности, защиту прав и свобод, включая обеспечение права свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства, свободно выезжать за пределы РФ и беспрепятственно возвращаться в РФ руководителям организаций. Под руководителями организаций подразумеваются Киселев, Венедиктов, Пархоменко, Бергер.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Отдельное спасибо Михаилу Юрьевичу Лесину и Альфреду Рейнгольдовичу Коху, которые нам это обеспечивают. Я-то думал, что нам это обеспечивает российская Конституция. Оказывается, этого недостаточно.
Евгений КИСЕЛЕВ: Кстати, чтобы вы знали, за текстом этого протокола Лесин ездил в Кремль. Он привез его из Кремля и передал Малашенко со словами: "Вот наш вариант политического приложения к соглашению". Это не один случай, кстати, когда в ходе переговоров г-н Лесин ездил на консультацию в Кремль. По его словам, он ездил к Волошину. Так он объяснял это Игорю Малашенко.
- Хорошо, а пять лет назад такие вещи были?
Евгений КИСЕЛЕВ: А Вы не помните операцию "мордой в снег"? Напомните вашим японским телезрителям, пожалуйста. Можем поделиться с вами архивной картинкой.
Агентство "Интерфакс":Вопрос касается прокурорского обеспечения. В свете сегодняшних заявлений руководства Генпрокуратуры допускаете ли вы, что возможны новые акции, в том числе аресты, в отношении Гусинского или кого-то еще?
Сергей ПАРХОМЕНКО: Насколько мы можем предположить, в бизнес-план по взятию контроля над компанией входят (входили, по крайней мере) и варианты возбуждения новых уголовных дел против руководителей отдельно компании и холдинга в целом. Это часть бизнес-плана. Если сразу не удастся, тогда мы пойдем дальше, тогда экспансия будет распространяться уже на новые действующие лица.
Лариса Мокшина, "Эхо Москвы": Не знаю, известно ли вам, что Альфред Кох сказал, что фактически шестой протокол подписан только потому, что это условие "Медиа-Моста". И еще дополнение, что Гусинский 18 числа подписывал. Он считает, что юридически заранее подписать свою будущую недееспособность невозможно. Поясните, пожалуйста.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: По поводу того, что говорит Альфред Рейнгольдович. Да, действительно, очень долго, когда мы обсуждали эту возможность, не могли поверить, что не государство нам гарантирует безопасность, защиту прав, что не государство гарантирует прекращение уголовного преследования и так далее, а что это делает Кох - представитель "Газпром - Медиа". Поэтому было сказано (мы же понимали, что мы говорим): "А как ты можешь гарантировать?". "Сейчас", - сказал Альфред Рейнгольдович и принес подпись представителя государства Михаила Юрьевича Лесина. Совершенно верно, собственными ручками. Это правда.
Евгений КИСЕЛЕВ: Я добавлю. На самом деле, я считаю, что это большое достижение, что нам удалось у этих господ получить этот документ, документальное свидетельство с подписью федерального министра, расписку в том, что государство занимается фактически рэкетом.
Сергей ПАРХОМЕНКО: Как говорит один мой знакомый, профессиональный водитель, дорожный знак, не подтвержденный сотрудником ГАИ, недействителен. Сейчас такая ситуация, когда Конституция, не подтвержденная министром или прокурором, тоже не действует.
- Если все-таки канал НТВ сдадут государству, что будет с новостной командой вашего канала? Правдив ли слух, что уже якобы существует некая сетка, по которой вся новостная команда НТВ переходит на ТНТ?
Евгений КИСЕЛЕВ: Слух о том, что вся новостная команда НТВ переходит на ТНТ, действительности не соответствует. Если такими методами будет установлен контроль над телекомпанией НТВ, я ответственно заявляю, и пусть это слышат все: я с рэкетирами, с мародерами работать не буду ни одной минуты. Смею вас уверить, что такую же позицию занимают все ведущие журналисты компании. Можете спросить у них. Но при этом я должен сказать, что мы действительно готовы искать компромисс. Те предложения, которые Гусинский направил "Газпрому" после последних переговоров 13 числа, в предложениях "Медиа-Моста", по сути, говорится о следующем. Если для власти такая большая проблема, что контрольный пакет НТВ находится в руках у "Медиа-Моста", давайте сделаем так: что ни один из главных акционеров не будет обладать контрольным пакетом. Давайте, здесь написано это черным по белому, внесем в устав НТВ дополнение, согласно которому ни один из акционеров не имеет права владеть или распоряжаться 50 или более процентами акций. Пусть какой-то пакет акций принадлежит "Медиа-Мосту", какой-то - "Газпрому", какой-то - иностранным инвесторам.
Пусть никто из них не владеет контрольным пакетом. Более того, мы даже в перспективе готовы обсуждать вопрос о том, чтобы пойти дальше, чтобы никому пусть и 25% не принадлежит. Пусть это будет компания, которая находится в общественном владении по западному образцу и которой управляет общественный совет, который у нас имеется. Мы готовы это обсуждать. В результате преобразований, которые предлагаются, телекомпания НТВ, сохраняя независимость, становится неподконтрольной ни одному конкретному владельцу, будь то частный акционер или государственная структура. Это полностью соответствует публично провозглашенной президентом приверженности свободе слова. Но ответом на наше предложение стали угрозы со стороны "Газпром - Медиа" и со стороны прокуратуры. Опять-таки выясняется, что вопрос-то в политическом контроле.
- Со стороны Генпрокуратуры прошла информация, что "Медиа-Мост" переводит активы в оффшорные зоны. Не могли бы вы прокомментировать?
Андрей ЦИМАЙЛО: По поводу, как забили тревогу, могу. Если я правильно помню выдержку из выступления Альфреда Рейнгольдовича, узнали они об этом (впрочем, как и все остальные) в мае. Наверное, набат долго искали, чтобы бить тревогу. На самом деле, в чем раздвоенность поведения главы "Газпром - Медиа"? Даже повод и формулировка названия, как я прочел название пресс-конференции господина Коха, оно даже звучит странно. Эмоционально понятно: что-то спрятали. Более того, господин Колмогоров сразу очень резко усилил внимание и хочет обратиться в Интерпол, чтобы узнать, как же выводили активы: в чемодане, в самолете и так далее. При этом реструктуризация "Медиа-Моста" была известна в "Газпроме".
Второе: она была известна и Коху, который сам подтвердил это еще в мае. Три: она была известна в самой прокуратуре, потому что прокуратура под предлогом возбуждения уголовного дела то ли по безопасности, то ли в отношении Гусинского попросила отдать все, что касается экономической активности "Медиа-Моста". У них уже все давно есть. Наконец, а какая тайна? Есть ФК ЦБ, есть Регистрационная палата, все документы открыты. То есть пытаются сделать вид, что произошел какой-то ┘. Что такое активы "Медиа-Моста"? Были бы слитки - действительно, увезли, и нет. Активы "Медиа-Моста" - это компания НТВ, это компания НТВ+ и так далее. Как они работают, все видели в трагические события, когда горела Останкинская башня. Все работает, тайны никакой нет. Более того, еще в апреле для привлечения иностранных инвесторов, которые не хотят быть связанными с политическим процессом (а это был уже тогда, очевидно, политический процесс) неурегулированных задолженностей с "Медиа-Мостом", а заинтересованы в конкретных компаниях, мы предложили "Газпрому" получить тот самый контроль 25+1, блокирующий пакет, в размере на 211 миллионов во всех компаниях холдинга конкретно, в каждой из компаний холдинга, будь то НТВ+, НТВ и так далее. Точно так же предлагали решать вопрос с обеспечением. Делается вид, что это некая новость или что "Медиа-Мост" или Гусинский пытался увезти куда-то активы.
Ситуация абсолютно не изменилась в худшую сторону для "Газпрома" по отношению к марту месяцу. И это полностью отражено в наших предложениях. На самом деле, все время идет путаница, по-моему. Господин Кох 26 июля, то есть, по версии, уже после подписания соответствующего соглашения, заявил, что "мы продолжаем переговоры с "Медиа-Мостом" о зачете 211,6 млн. долларов. Мы только не сходимся на количестве акций". При этом в мае зная полностью, ни для кого не являлось секретом, структуру собственности "Медиа-Моста". Поэтому повод абсолютно надуманный. Все, что "Газпром" имел, и даже больше, он в результате этой сделки получал. Надо отдать должное Альфреду Коху, он признал, что это правильно и нормально - через каждую компанию. Хотя, на самом деле, для листинга, для дальнейшей продажи это не столь хорошо, потому что, несмотря на очень высокий авторитет компании "Газпром" в нашей стране (действительно, признана - большая, крупная компания, как естественный монополист), присутствие в существенной степени контролируемых государственных компаний, блокирующих акционеров частных компаний, иностранные инвесторы не сильно приветствуют. Поэтому, может быть, этим тоже вызвано желание Коха потом продать это все.
- Известны ли вам прямые инициаторы политического давления на "Медиа-Мост"? Можете ли вы их назвать? Не исключаете ли вы, что среди главных инициаторов этой кампании можно назвать господина на Волошина, Лесина, непосредственно президента, а все остальное - это исполнители воли государства?
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Я по президенту. Я могу судить только о своих разговорах с Владимиром Путиным. Владимир Путин недоволен политической линией СМИ, входящих в компанию, он считает ее неправильной. Он мне говорит это открыто. Это его право, кстати. Я ему сказал: "Я понимаю, что Вы не согласны, только мы тоже не согласны". Он считает, что эта линия должна быть изменена. Вот, насколько я могу судить, в моей интерпретации, мнение президента. Президент поручил министру печати и информации участвовать в этом процессе. Я сомневаюсь, что президент поручил ему, подписывать или не подписывать протокол N6. Не царское это дело, наверное.
Идея понятна: президент, он высказывал это неоднократно и открыто, считает, что эта политическая линия по разным вопросам неправильная. В этом смысле, конечно, образовалось огромное количество людей, которые хотят оказать услугу президенту, угадать его волю, сделать это очень быстро. Я это сказал президенту. Более того, я ему сказал: "Вы понимаете, есть политическая задача, которую Вы пытаетесь решить с нами, а есть группа мародеров, которые хотят хапнуть кусок собственности". Летают частные спутники - какие безумные деньги! Можно же хапнуть, говорю я президенту. Есть права на "Ментов" - очень дорого стоят, между прочим. Есть кинотеатр "Октябрь", есть НТВ+, есть просто канал НТВ. Я ему сказал: "Имейте в виду, что за Вашей спиной идут мародеры". Он сказал: "Я понял". Отлично! Люди, которым поручено решить политическую задачу, на мой взгляд, решают задачу еще и очень важную: мародерство, одновременно с политической. Не секрет, что этим занимается г-н Волошин, не секрет, что этим занимаются те люди, которые подписали этот документ: г-н Лесин и г-н Кох. Я вам назвал тех людей, которых я знаю и представляю.
- Гусинский сказал, что его заставили продать этот пакет акций по пониженной цене. По вашим оценкам, насколько эта цена занижена? И еще: я так поняла, что вы нашли иностранного инвестора. Что это за инвестор?
Андрей ЦИМАЙЛО: Частично этот ответ уже давался. Насколько занижена. Естественно, это решает рынок. Но хочу обратить внимание. Если сложить те цифры, о которых говорил сегодня Альфред Рейнгольдович, то получается, что цена "Медиа-Моста", которую они готовы заплатить, плюс все долги, которые они считают, уже превышает миллиард. Наше понимание того, что активы, входящие в "Медиа-Мост", компании, входящие в "Медиа-Мост", стоят гораздо дороже, по меньшей мере дороже в два раза, что в чисто денежном выражении после вычета задолженностей, которые действительно имеются. Об этом я не буду говорить, говорилось уже много раз.
Естественно, любая развивающаяся компания берет деньги на развитие. Ну, если эта компания не своровала эти деньги, а создает с нуля. Потом идет получать деньги на рынке у публичных акционеров. В этом случае мы считаем, что сумма, называемая Кохом, занижена в несколько раз. Что касается инвесторов, то я просто чуть-чуть дополню моих коллег. Почему мы молчали? Естественно, мы молчали в том числе и потому, что продолжались, с одной стороны, мои нормальные переговоры с Альфредом Рейнгольдовичем по поводу конверсии задолженности в акции реальных компаний. Раз. Они продолжались достаточно долго и фактически закончились 15 числа.
Во-вторых, продолжались поиски иностранных инвесторов или переговоры с имеющимися инвесторами, которые выдвигали абсолютно здравую мысль, что понятно. Никакой инвестор не хочет иметь вложения в компанию, которая находится под государственным прессом. Нам говорят: "Покажите, что у вас нет этого прессинга или чисто негативного отношения государства". И это вопрос реально коммерческий. Если государство готово это показать, мы готовы вкладывать. Надо было разрешить проблему. Предлагалось несколько вариантов.
Предлагались варианты закрепления рассрочки, потому что за два месяца даже private placement, то есть размещение среди частных инвесторов, не делается. Но состояние подвешенности, на которое обрекли "Газпром", я думаю, в существенной степени было задачей затруднительной. На самом деле, инвесторов не так много. Это несколько крупных фондов, которые традиционно вкладывают деньги в медийные компании Европы и по миру. Это некоторые крупные медийные игроки, у которых после хороших размещений в Европе, Америке и развивающемся мире образовались достаточно приличные свободные деньги, и так далее. Вопрос не в этом. Не то, что Кох нашел.
Я не сомневаюсь, что он мог найти еще кого-то. Может быть, это были даже те же. Более того, некоторых стратегических инвесторов мы знаем, они действительно пересекаются. По именам, я имею в виду. Это те же инвесторы, которых Кох нашел, но они и к нам приходили. Не могли напрямую прийти, но было обещано, что подождите, с другой стороны подешевше будет. Но на самом деле вопрос ведь очень простой, и мы это прекрасно понимаем: неурегулированность мешает нам привлечь средства в том числе для расплаты с "Газпромом", для реструктуризации. И делается это, на мой взгляд, абсолютно сознательно, чтобы помешать привлечь эти средства. Никто не хочет отдавать эту дубину и снимать с нас это.
- Если г-н Кох все время вел переговоры, тогда какой повод был изменений в политике? Если он все время вел переговоры, то кто дал приказ и зачем?
Андрей ЦИМАЙЛО: Дал приказ на что?
- На изменения в политике.
Андрей ЦИМАЙЛО: Я же говорил с самого начала о некой раздвоенности - не личности, а по делу. С одной стороны, действительно, от имени "Газпрома" Альфред Рейнгольдович вел переговоры. С другой стороны, велись абсолютно другие переговоры, и не переговоры, а попытка силой все забрать. Это имело некое противоречие. Поэтому когда экономические условия были уже обговорены и в основном приняты, там оставались абсолютно мельчайшие детали (я вас уверяю, абсолютно несущественные), встал последний, конкретный вопрос: "Ребят, а как можно формализовать лояльность редакционной политики государству?". И все, в это все уперлось. Никак. Никак, если мы не отдадим полностью контроль над СМИ. А если никак, то вопрос: о чем мы договариваемся? По экономике возражений нет, это не раз заявлялось. Кто дал приказ - не знаю.
- Вы говорили, что сделка уже была почти совершена. А вы отдавали себе отчет в том, что после того, как она совершится, вы можете лишиться?
Андрей ЦИМАЙЛО: Можно с последнего начну? Еще раз говорю, давайте договоримся о терминах. Что были за переговоры и какую сделку мы имеем в виду?
- Про 300 миллионов.
Андрей ЦИМАЙЛО: Про 300 миллионов переговариваться особо было нечего. Все цифры потом подгонялись... На самом деле, пришли и сказали: "Так, Гусинский, у тебя вариант простой: тюрьма либо 300 миллионов - и свобода". Какие переговоры? Просто было объявлено. Я не хочу приводить слов из народной фени, сопровождавших это предложение. Но реально никаких переговоров нет. Переговоры были другие. Переговоры были, действительно. Сначала возглавлял зампред "Газпрома". Мы пришли туда же, естественно, к тому же. Потому что и Кох признал сегодня, что акции интересные, они будут стоить через год, через два в три раза больше, и он получит большой... Конечно. Поэтому, на самом деле, переговоры были именно об этом. Под урегулированием я понимаю именно это. Переговариваться - я тогда не понимаю, о чем можно переговариваться, о чем Кох предлагает продолжать переговоры.
Он говорил это в июле и в августе: "Переговоры об урегулировании продолжаются". Если он имел в виду тот документ 20 июля, то что там переговариваться? Все же подписано, отдайте все и уходите. Переговариваться не о чем. Поэтому я думаю, что суть именно в том, что все время говорится одно, а имеется в виду другое. Это первое. Второе: по поводу задолженности. То, что он назвал 262, то, что я называл, восстановите свои записи. Я никогда не говорил про задолженности. Во-первых, она сейчас не 262. Был кредит 172 миллиона. Как он был, так и был. Это называется "зеро купон лон", то есть кредит с нулевой процентной ставкой, которая капитализируется. В результате трех лет она дает по капитализированной процентной ставке 260. Выходит она, по-моему, в августе осуществляется платеж, поэтому, на самом деле, никакой задолженности сегодня, а уж тем более перед "Газпромом", у "Медиа-Моста" в этом отношении нет.
И последнее: Москва. Что имел в виду Альфред Рейнгольдович? Есть задолженность Москве. Это результат того, что "Медиа-Мост" будет выполнять некие обязательства, которые не "Медиа-Мост" делал, честно говоря, перед Москвой. Задолженность есть. Единственное, она к окончательному погашению в 2003 году, и частично она рублевая. Но на сегодняшний день это действительно составляет эту сумму. Это правда.
- Правда, ли, что "Мост-Медиа" по 20% акций...?
Андрей ЦИМАЙЛО: Про "Мост-Медиа" не знаю. А "Медиа-Мост"... То, что среди участников различных компаний в "Медиа-Мосте" является не только холдинг как таковой, а и другие компании, в том числе гибралтарские, - это никакая не новость, все это известно достаточно давно. Новости тут нет. Так случалось, никакой тайны из этого не делалось. На самом деле, вот Кох все время говорит: "А у меня 300 миллионов". Хочется спросить: "У кого?". - "300 миллионов, которые я положил в Лондон". Для того чтобы купить "Медиа-Мост", а потом продать его иностранным инвесторам, господин Кох создал оффшорную компанию. Это нормальная практика перепродажи российских активов за рубеж. Она открытая. Нормальное дело! Точно так же эти официальные компании пришли и вложили деньги. В данном случае почему-то ничего не говорится о том, что абсолютно не волновало ведь господина Коха, когда он говорил: "Я все хочу получить". Если "Медиа-Мост" ничем не владел, каким образом он мог получить? То есть ситуация для "Газпрома" никак не менялась!
Если "Медиа-Мост" изменил корпоративное управление, продал в том числе часть, но сказал, что 25%, как и должно быть, компаний, каждой из реальных компаний: НТВ, ТНТ, "Эхо Москвы" - будет принадлежать "Газпрому". Что изменилось для "Газпрома"? Ничего не изменилось. Перешли на уровень конкретных компаний, которые в первую очередь продаются инвесторам. Точно так же и мы продали в первую очередь, когда сделали размещение инвесторам, которые сказали: "Мы хотим купить конкретные компании, не хотим опосредованно, хотим конкретные". Купили в НТВ и ТНТ. Потом собирались в НТВ+ и "Медиа-Мосте", но это уже история, которая не сложилась.
- Евгения Альбац. Не могли бы вы все-таки объяснить, в каком качестве в этой сделке выступает министр печати Лесин? Он выступает как представитель правительства, как один из основателей главного монополиста, Минпечати, или он выступает в каком-то третьем качестве: человек, который имеет свои интересы на конкурирующем канале Российское телевидение? В каком из этих или во всех трех качествах выступает в данном случае г-н Лесин?
Евгений КИСЕЛЕВ: Господин Лесин прежде всего выступает как политический куратор переговоров со стороны российской власти. Напомню, что г-н Лесин - хозяин кабинета в Министерстве печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. Именно в этом кабинете проходила значительная часть переговоров между Лесиным и Игорем Малашенко, первым заместителем Гусинского, отвечающим за политические вопросы жизни "Медиа-Моста".
Именно из этого кабинета, как я уже говорил сегодня на этой пресс-конференции, господин Лесин ездил с кем-то консультироваться в Кремль. Именно из этого кабинета г-н Лесин в присутствии Малашенко звонил в прокуратуру, ездил туда и потом возвращался с какими-то ответами, когда же наконец будет прекращено уголовное преследование в отношении Гусинского, обыск и изъятие документов, дело против помощника Гусинского Михаила Александрова, которое было возбуждено абсолютно не случайно, потому что люди, которые это дело возбуждали, знали, что он не просто помощник, а фактически член семьи.
Эту историю мы не раз рассказывали. А тот факт, что на последних переговорах между Малашенко и Кохом в Лондоне представителем Лесина выступал один из руководителей "ВидеоИнтернешнл", по-моему, говорит о том, что и как человек, тесно связанный, скажем мягко, в прошлом, как один из учредителей и руководителей в прошлом "ВидеоИнтернешнл", Михаил Юрьевич Лесин может иметь и какие-то личные деловые интересы, в том числе помня о том, что "ВидеоИнтернешнл" сейчас контролирует рекламу на двух общенациональных каналах. Окажись у них в той или иной форме под контролем и третий канал, они бы стали фактически монополистами на рынке российской телевизионной рекламы.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Я бы добавил, что если вы возьмете протокол, подписанный в том числе господином Лесиным, то в первой части протокола, где записано о прекращении уголовного преследования гражданина Гусинского, господин Лесин выступает в должности генерального прокурора. А где-то он представляет гарантии безопасности, защиту прав и свобод, то он выступает в роли гаранта Конституции президента Российской Федерации.
Сергей ПАРХОМЕНКО: На самом деле, если невооруженным глазом посмотреть на этот самый протокол номер шесть, то роль Михаила Юрьевича Лесина выступает очень рельефно и, по-моему, может быть описана одним простым выражением: он крышу предоставляет. Вот, собственно, и все. Он ответственен за крышу на этой сделке. Он берется, как тот Аристарх, договориться с таможней (правда, в данном случае не с таможней, а с прокуратурой), договориться с Шереметьево, чтобы выпустили, когда нужно, договориться с прокуратурой, чтобы дело прекратили, когда нужно. Крыша его. А под этой крышей Кох ведет переговоры. Роли расписаны достаточно точно и полностью соответствуют двум типажам.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Если у кого-то есть протокол N6, сегодня обратили внимание на последнюю фразу этого протокола. Люди, которые уверяли меня, что господин Гусинский вряд ли написал его под давлением: "Ну как же, Гусинский - и под давлением!". Тем не менее, последняя фраза этого протокола гласит, давайте пойдем по логике г-на Коха: "Попытка одной из сторон обнародовать договоренности до официального публичного объявления, дает право другой стороне односторонне прекратить действие этого документа". Иными словами, если идти по логике Коха, то, что "Газпром" опубликовал вчера часть этого соглашения, дает возможность другой стороне "Медиа-Моста" уже сегодня считать это нулевой бумагой. Вот, все подписано: Кох, г-н Лесин. Правда, мы это считаем, соответственно, с 18 июля, но г-н Кох может считать со вчерашнего дня.
- Имеет ли заявление 18 июля какую-то юридическую силу или это страховка, некий хитрый ход? И еще момент: Кох резонно сказал, что проблема Владимира Александровича в поисках некоего инвестора всегда заключалась в том, что он искал финансового инвестора, не желая отдавать контроль над холдингом, тогда как "Газпром" готов искать именно стратегического инвестора, которому он готов отдать весь холдинг, что гораздо более привлекательно будет. С теми инвесторами, которые в этом участвуют, речь шла о полном контроле или опять какая-то часть?
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: Вы покупаете новую квартиру, ищете инвестора - занять деньги. Инвестор говорит: "Хорошо, я тебе дам на твою квартиру", но отдай мне своего мужа и детей. Подумайте, что значит инвестор и контроль? Разница должна быть.
Андрей ЦИМАЙЛО: Я попробую ответить на этот вопрос, Леша очень эмоционально это сделал. На самом деле, действительно, всегда есть проблема. Стратегический инвестор против портфельного, разница в одном: стратегический хочет управлять сам. Я не знаю ни одного положительного примера, в том числе на Западе, когда стратегический инвестор другой страны получает контроль над средством массовой информации. Он может быть происхождения австралийского, но должен потом команду собирать на месте и так далее.
Разница только в одном. "Газпром" понимает, что это стоит, но не знает, что с этим делать. У него достаточно много изданий, даже телевидение есть, которое поглощает много денег. Он не знает, что с ним делать. Поэтому он говорит одно: "Сейчас мы отнимем, но потом надо срочно это кому-то отдать, потому что пока мы будем искать, это все развалится, потому что управлять-то должны люди". Это частично ответ на вопрос, будут ли они менять. Когда мы говорили о сделке, это сделка другая.
И последний вопрос: почему мы не хотели продавать стратегическому инвестору? Когда мы являемся стратегическим инвестором, мы хотим контроля, потому что мы считаем, что это дело мы умеем делать лучше других. Если придет стратегический инвестор, который это хорошо делает в Англии или во Франции, он же тоже считает, что он делает лучше других. Хотя никаких доказательств, что он делает это лучше в России, нет. Поэтому, естественно, стратегический инвестор стратегическому продает очень редко, практически только отдавая весь бизнес совсем. Стратегические инвесторы, как правило, не остаются миноритарными, портфельными. Это не их функция.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: И потом, по-моему, господин Кох не читал доктрину информационной безопасности, подписанную президентом. Я удивляюсь, что такая крупная российская компания, как "Газпром", его представители, эту доктрину не читали. Все-таки государственный пакет акций в "Газпроме". Там же сказано: действовать отечественным, чтобы западные в журналистику не приходили. Куда же Кох хочет продать-то? Против президента выступает. Нехорошо!
- Так "крыша" сама разрешила. Он сказал, что Лесин дал добро.
Алексей ВЕНЕДИКТОВ: У каждой крыши есть своя крыша.
- Имеет ли какой-то юридический смысл заявление 18 июля?
Андрей ЦИМАЙЛО: Абсолютно, по-моему, среди нас ни одного юриста нет. Но я думаю, что ни один адвокат, юрист, причем международный, в том числе американский, не будет подписывать или свидетельствовать документ, не имеющий юридического смысла. А потом, насколько я знаю, эта процедура достаточно распространена в разных ситуациях оказания давления. Это не новое изобретение.
Евгений КИСЕЛЕВ: Я бы так ответил на этот же вопрос. Это заявление, записанное на видеопленку, зафиксированное на бумаге, подтверждено двумя независимыми адвокатами столь известной и авторитетной международной юридической фирмы, которая ни за что не стала бы рисковать своей репутацией.
- А вы можете ее назвать?
Андрей ЦИМАЙЛО: Мы вполне сможем это сделать, надо просто запросить их согласие.
- Какие корыстные интересы могут быть у Лесина в этой истории? А если вы говорите, что он ездил советоваться с Волошиным, вы, кажется, намекали, что и он может принадлежать к числу тех самых мародеров.
Сергей ПАРХОМЕНКО: Вообще для любого человека, который сидит высоко в политической иерархии, как мы знаем, всегда очень важна проблема мяча. Всегда очень важно, чем играть. Нельзя все время упражняться без предмета, нужно все время гонять что-то туда-сюда. Политику надо осуществлять с помощью какого-то предмета. Медиа-Мост", к сожалению для нас всех, сделался таким предметом. Это очень большая доблесть: прийти к президенту и сказать: "Я решил для Вас проблему "Медиа-Моста". Особенно когда Иванов стоит за плечами и заглядывает, это становится в два раза важным. На самом деле, это отчасти размышления на тему о том, что это вдруг случилось с Кохом, Лесиным и со всем остальным, что эти документы поперли вчера из земли, как та волшебная фасоль. Почему вдруг, откуда, это они и решили. Мы в точности не знаем, кто это решил. Очевидно, это решили не они, а кто-то другой - тот, кто участвует сегодня в соревновании за право называться человеком, который решил проблему "Медиа-Моста". Волошин, несомненно, один из них.
Евгений КИСЕЛЕВ: Кстати, любопытная деталь, проверьте. Я не уверен на 100%, что это так, но у меня есть информация, что почему-то Михаил Юрьевич сегодня срочно уехал за границу.
Материалы взяты с сайта радиостанции "Эхо Москвы".