В российской столице жители одного из районов чуть ли не каждый уик-энд, порой даже не подозревая об этом, сталкиваются с последствиями событий 80-летней давности.
В жаркие дни москвичей так и тянет к воде и зелени. У жителей московского района Кузьминки есть излюбленное место отдыха: лес и озера между улицами Чагина, Головачева и улицей Верхние Поля. В лесу собирают грибы и ягоды, в прудах купаются и ловят рыбу.
"Без рыбы я никогда не уезжал отсюда, даже карасики хорошие попадались. А у меня у внучки кошка, хорошая кошка √ не ест", - рассказывает Иван Колядов, рыбак.
И правда, здесь ходят слухи, что это место нехорошее, но мало кто знает почему.
"Вообще-то называют это место "зараженка". Я думала: мало ли "зараженка" - может быть, когда-то здесь что-то было такое вот легкое┘ Все равно куда-то нужно ходить отдыхать, куда нам ходить?", - говорит Ирина Ермакова, молодая мама.
Земли бывшего имения князей Голициных в московских Кузьминках военно-химическая служба Красной Армии облюбовала еще в 1918 году. Девять квадратных километров подмосковного леса стали полигоном для испытания и захоронения химического оружия. Полигон просуществовал до 1961 года.
Полковник в отставке Эдуард Ефимович Велятицкий прослужил здесь 10 лет. Вместе с профессором Львом Федоровым они согласились показать нам это таинственное место.
- Вот что они тут закапывали? Мины химические, снаряды химические, ядовито-дымные шашки. - И самое страшное √ это бочки. - И бочки, 846 бочек с ипритом и люизитом. 200 литров, 200 килограмм в каждой бочке. - Да-да. - И еще были закопаны баллоны, значит, баллоны с хлором, с фосгеном, с синильной кислотой. - Ну, баллоны, они дольше будут держаться, они толстые. А бочки уже проржавели.
Когда в середине 30-х годов Кузьминки планировалось сделать районом Москвы, наркому обороны Ворошилову было предписано очистить полигон от захоронений. Работы были начаты, но полностью не проведены. Часть отравы осталась в земле. И на дне симпатичного озерка в черте полигона до сих пор лежат смертоносные боеприпасы.
"Ну вот, вот запах! Ясно, что это запах старого иприта", - утверждает Лев Федоров, профессор.
В этом месте душит запах, напоминающий смесь чеснока с паленой резиной, в жару он становится невыносимым. Березы с сухими вершинами на берегу обозначают местечко, где 5 лет назад полковник Велятицкий и профессор Федоров нашли чистый иприт √ боевое отравляющее вещество кожно-нарывного и общеядовитого действия. Едва 60 метров отделяют это место от поляны, куда люди приезжают на пикники.
"Копнули, и в Академии наук вот в этой пробе земли нашли иприт. Чистый, не гидролизовавшийся! Не пожилой, а настоящий, боевой иприт. Там непрерывно вытекает, то есть там есть какой-то источник √ то ли бочка вытекает, то ли из бомбы вытекает", - заявляет Федоров.
Это место, безусловно, опасно.
"Тут не может быть сомнений! Можно только обсуждать степень или через сколько времени можно ее преодолеть", - говорит профессор Федоров.
Эта зона в черте Москвы окружена заговором молчания. Почему? Ответы на этот вопрос можно поискать в судьбе тех, кто здесь служил. А их в живых осталось не много. Обычной практикой в химических войсках были испытания боевых отравляющих веществ на солдатах опытно-испытательного батальона.
"Капали мне на руки иприт, после этого дегазаторами его, значит, убирали. Опытными и штатными, и потом смотрели результаты", - вспоминает Эдуард Велятицкий.
Уже 3 года потерявший здоровье полковник Велятицкий пытается судебным процессом доказать связь своих болезней с военной службой. Министерство обороны отказывается это признать. Судьба полигона и его судьба странным образом похожи: доказательства очевидны, но их не признают.
