Российских судей, выносящих оправдательные приговоры, вынуждают уйти, пишет сегодня The Washington Post (перевод на сайте Inopressa).
Дело, которое рассматривал судья Александр Меликов, касалось несовершеннолетнего гражданина Таджикистана, который в июле 2003 года бросил в другого человека бутылку из-под пива, но, как явствует из судебных документов, промахнулся. Ему предъявили обвинение в хулиганстве.
В суде потерпевший заявил, что прощает молодого таджика, за которым в прошлом не числилось правонарушений, и просил Меликова быть снисходительным. Судья приговорил несовершеннолетнего к четырем годам условно с трехлетним испытательным сроком. Прокуроры не апеллировали.
Но приговор способствовал тому, что Меликова лишили звания судьи в декабре, когда он предстал перед дисциплинарным органом, Квалификационной коллегией судей. Судью обвинили в 22 случаях "пренебрежения интересами правосудия, нанесения ущерба репутации судебной власти и подрыва доверия людей к судебной системе". В случае с таджиком начальница Меликова Ольга Егорова обвинила его в том, что он выносит условные приговоры иностранцам, совершившим "тяжкие преступления".
Сомнения в независимости российской судебной системы в последнее время сосредоточились вокруг таких громких дел, как преследования нефтяного магната Михаила Ходорковского и суды над учеными, обвиняемыми в измене. Президент Буш поднял вопрос о законности в контексте проблемы российской демократии во время саммита с президентом Владимиром Путиным на прошлой неделе.
Дело Меликова свидетельствует об атмосфере страха, царящей в российских уголовных судах. Судей заставляют уходить на пенсию или увольняться, если они применяют закон для вынесения оправдательных приговоров даже заурядным обвиняемым, если председатели суда находят эти приговоры слишком мягкими или они идут вразрез с требованиями обвинения отправить подозреваемого в один из переполненных следственных изоляторов, где люди томятся месяцами. Эта обстановка отражает растущую силу государства в путинской России.
"С 2001-го по май 2004 года я рассмотрел 460 уголовных дел, касающихся 544 человек, и только четыре моих приговора были отменены судами высшей инстанции", – заявил 42-летний Меликов, которого критиковали за условные приговоры и отказ от обвинений в случае примирения сторон.
Детальный анализ работы Меликова тремя экспертами, назначенными российским Независимым советом юридической экспертизы, показал, что его решения, за исключением одного, принятого с небольшими нарушениями в 1998 году, соответствовали нормам российского законодательства.
"Решения Александра Меликова приняты в соответствии с Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами", – написала Полина Лупинская, декан факультета уголовного права в московской Государственной правовой академии. Обвинения против него она назвала "беспочвенными", отметив, что иное отношение к иностранцам является нарушением российской конституции.
В 2002 году Россия приняла Уголовно-процессуальный кодекс, как предполагалось, возвещавший о правовой революции, поскольку он устанавливал независимость юстиции, расширял права обвиняемых, вводил жесткие ограничения для милиции и прокуратуры. Но в нынешней системе по-прежнему преобладает советская практика почти автоматического вынесения обвинительного приговора любому, кто предстает перед судом.
В том же году реформа криминальной юстиции, по замыслу, должна была окружить ореолом презумпцию невиновности и ввести демократические правовые нормы, восхваляемые в то время. Согласно ее положениям, обвиняемые имели право требовать встречи с адвокатом сразу после задержания и должны были предстать перед судьей в течение 48 часов после задержания. Ордера на арест должны выдавать судьи, а не прокуроры, они же должны решать вопрос о содержании под стражей или освобождении до суда. Защитникам даны более широкие возможности оспаривать свидетельские показания в суде.
По словам правоведов, попытки осуществить изменения застопорились. Цель разрушения старых привычек и создания системы, при которой судьи выступают в роли независимых арбитров в отношениях личности и государства, пока не достигнута.
"Мы до сих пор живем при старой идеологии и не создали новой правовой культуры, – заявил Сергей Вицин, профессор права и заместитель председателя Президентского совета по судебной реформе. – Судьи не считают, что они отделены от прокуратуры и милиции. Можно писать демократические законы, но их еще надо исполнять".
Председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев не согласен с тем, что судебная реформа провалилась, а судьи запуганы своими начальниками.
"Некоторые говорят: "Посмотрите, что творят председатели судов, они терроризируют непокорных судей", – заявил он в февральском интервью телеканалу НТВ. – Это неправда".
Уровень общественного доверия к судебной системе остается низким. Полпред президента России в Южном федеральном округе Дмитрий Козак, отвечающий за судебную реформу, выступая недавно перед судьями, признал, что, по мнению россиян, в судебной системе "найти правду невозможно".
В России, по данным административного управления Верховного суда, судьи, рассматривающие уголовные дела, выносят обвинительные приговоры примерно в 99% случаев. Такой уровень сохраняется с начала 1950-х годов, последних лет советского диктатора Иосифа Сталина. До 1951 года в неполитических процессах оправдывали около 10% обвиняемых, утверждает Сергей Пашин, бывший судья, профессор Московского института экономики, политики и права.
В некоторых судах просто не оправдывают. В 2003-м и первом полугодии 2004 года два районных суда Москвы рассмотрели 4428 уголовных дел и не вынесли ни одного оправдательного приговора. В областном суде Краснодара никого не оправдывали последние 10 лет.
"Судьи считают себя солдатами на переднем крае борьбы с преступностью, – заявил Сергей Циркун, который 10 лет был прокурором в Москве и за это время не проиграл ни одного дела. – Судья не станет никого оправдывать, не имея абсолютной, 100-процентной уверенности в невиновности обвиняемого. Если у него есть хоть малейшее подозрение в том, что человек виновен, он считает его виновным, даже если это не стыкуется с доказательствами".
В судах присяжных, введенных в 1993 году в девяти регионах, а в 2003-м распространенных на всю страну, вероятность того, что обвиняемого оправдают, выше; доля оправдательных приговоров составляет около 15%. Например, в Краснодаре присяжные признают невиновными 20% обвиняемых.
"Суд присяжных нельзя даже сравнивать с кошмаром обычного суда, – заявил Сергей Насонов, профессор уголовного права Государственной правовой академии. – В случае с присяжными есть надежда на правосудие, которой нет в обычном суде".
Но суды присяжных рассматривают лишь 8% уголовных дел, их решения часто отменяет Верховный суд, направляющий дела для повторного рассмотрения другим составом присяжных. В некоторых случаях прокуроры добиваются обвинительного вердикта после двух-трех оправданий.
Кроме того, усиливаются подозрения, что присяжных не всегда выбирают по случайному принципу, как предписывает закон.
Судья Меликов был следователем МВД по уголовным делам и стал судьей в 1997 году. Он получил право оставаться судьей пожизненно в 2000 году. По словам Меликова, он впервые понял, что у него неприятности с начальством, в конце 2002 года, через несколько месяцев после введения нового Уголовного кодекса, когда он отказался выдать ордер на арест подозреваемого в ограблении из-за того, что милиция не соблюла новые процедуры.
На совещании судей Меликов заявил, что его начальница Егорова публично критикует его. Егорова, возглавляющая Мосгорсуд, заявила, что судьи должны выдавать ордера на арест автоматически.
Егорова была назначена в 1999 году Кремлем, несмотря на возражения городских и федеральных судей, включая Лебедева.
Егорову, жену генерала ФСБ, обвиняют в том, что она оказывает давление на подчиненных и терпеть не может оправдательные приговоры. В первый год ее работы из Мосгорсуда ушли 17 судей.
"Все мы ушли из-за атмосферы, которую создала Егорова, – заявил Виктор Кононенко, ушедший на пенсию в 2001 году. – Она не принимала наши методы работы. Людям приказывали быстро рассматривать дела без соблюдения правовых норм. О нашей работе судили не по качеству правосудия".
Меликов начал борьбу, когда в 2004 году власти решили убрать его и еще 12 судей.
На слушаниях в дисциплинарной комиссии Меликов оспаривал свое дело в течение трех часов, говоря, что в некоторых случаях его якобы неправильные решения не были опротестованы прокурорами или были оставлены в силе Верховным судом, о чем Егорова умолчала.
Но дисциплинарной комиссии потребовалось меньше пяти минут, чтобы решить, что Егорова права, и отстранить Меликова от работы.
На прошлой неделе Меликов начал процесс апелляции, который может продлиться несколько недель. Дело будет рассматривать Мосгорсуд, который возглавляет Егорова.
