Президент США придает все меньшее значение личной дружбе с иностранными лидерами, предпочитая уделять главное внимание стратегическим интересам своей страны. Во время своего последнего визита в Белый дом британский премьер-министр Тони Блэр имел необыкновенно мрачный и растерянный вид. Возможно, Блэр выглядел так по той причине, что он не получил от своего друга многого из того, на что он надеялся. Или мысли британского премьера могли быть заняты политическим кризисом в Европе, который возник после срыва процесса принятия конституции. Блэр, который вскоре станет новым главой Евросоюза, мог думать о том, что он может сделать для решения этой проблемы, пишет The Christian Science Monitor (перевод на сайте Inopressa.ru).
Какой бы ни была причина такого настроения Тони Блэра, это стало символом того, что Белый дом, который раньше придавал большое значение личной дружбе президента с иностранными лидерами, сегодня такого значения личному общению лидеров не придает.
На место личным отношениям пришла политика, основанная на национальных интересах и более холодной, безличной оценке того, какие страны могут быть наиболее полезны для США. Критерием для такой оценки становится не понятие "кто нам нравится", а понятие "чьи интересы совпадают с нашими".
В эту новую эпоху уже не услышишь разговоров о "лучших друзьях", таких, как президент Мексики Висенте Фокс, и уже не раздаются напыщенные речи о том, что президент Буш "заглянул в душу" Владимира Путина. Блэр (хотя он, возможно, испытывает разочарование и поглощен своими проблемами) остается другом США потому, что, несмотря на разногласия, Америка и Великобритания во многом продолжают иметь общую точку зрения на то, как демократизация и свободная рыночная экономика служит интересам мирового сообщества и их собственным интересам.
В этих условиях США и Франция усилили сотрудничество между собой – не из-за внезапного потепления отношений между Джорджем Бушем и Жаком Шираком, а по той причине, что это в интересах обеих этих стран, пишет газета.
"Главную роль играет не дружба, а национальные интересы", – считает директор Центра международных отношений Бостонского университета Эндрю Басевич.
Уменьшение дружбы между Бушем и Фоксом в первый год пребывания Буша на посту президента является иллюстрацией к этому высказыванию.
"Буш стал президентом в мирное время, когда самым главным вопросом повестки дня была мировая экономика, и Буш мог позволить себе дружить с президентом Мексики, которая граничит со Штатом Техас, где Буш был губернатором. Но внезапно происходят события 11 сентября, на первый план вместо экономики выходят вопросы национальной безопасности и другие приоритеты вместо живущего через границу лучшего друга президента Буша", – говорит Басевич.
То, что в начале своего пребывания на посту президента Джордж Буш делал упор на личные отношения, не является необычным для многих американских президентов последнего времени. Это объясняется тем, что в прошлом хозяева Белого дома были губернаторами и не имели опыта во внешней политике, пишет издание.
"Как и многие президенты, Буш порой делал отношения слишком личными, но ему приходилось иногда испытывать разочарование из-за этого", – говорит Макс Бут, эксперт по внешней политике нью-йоркской организации Совет по международным отношениям. В частности, Бут приводит в пример отношения с Россией: "Буш полагал, что Путин отреагирует на его призывы к демократии и свободе, но этого не произошло, и в результате отношения стали более прохладными".
Некоторые эксперты считают, что при дружбе обе стороны должны прислушиваться друг к другу. Они говорят о том, что тот факт, что у Америки немного друзей, нужно рассматривать в контексте того, что администрация Буша не прислушивается к мнению других, особенно к мнению в отношении войны в Ираке.
"Блэр пошел на огромный риск и поддержал президента Буша в войне в Ираке потому, что, во-первых, кое в чем его взгляды совпадали со взглядами Буша, но также и потому, что британский премьер думал, что, если он поддержит США, то получит услугу за услугу", – считает Эндрю Басевич. Но, по его словам, США так и не пошли навстречу Блэру в важнейшем для него вопросе – борьбе с глобальным потеплением, а также в вопросах списания долгов африканским странам и проблеме мирного процесса на Ближнем Востоке. "Блэр так и не получил ничего взамен своей услуги", – говорит Басевич.
Некоторые эксперты считают, что истинной причиной охлаждения отношений между Бушем и Блэром может быть сам Блэр и его интересы, которые часто меняются.
"Эпоха дружбы" еще не закончилась. Можно вспомнить хотя бы недавний визит принца Саудовской Аравии Абдуллы на техасское ранчо президента Буша и ту шумиху, которую вызвал этот визит в средствах массовой информации. Что изменилось, так это то, что стал делаться больший упор на национальные интересы и уделяться больше внимания группе стран, которые могут помочь преследовать эти интересы. Возможно, самым ярким доказательством такого прагматизма стало усиление интереса Белого дома к сотрудничеству с Францией. Буш с похвалой отозвался о помощи Франции в поддержке демократического Ливана, свободного от сирийского влияния, и другие официальные лица американской администрации высоко отзываются о сотрудничестве Франции по проблемам Украины, а также в борьбе с терроризмом, пишет газета.
"Вы ненавидите нас, мы ненавидим вас, но мы можем кое-что сделать вместе", – так охарактеризовал сотрудничество с Францией один из американских экспертов в вопросах политики.
Джон Халшман, эксперт по международным отношениям из фонда Heritage Foundation в Вашингтоне, видит другое объяснение такому сотрудничеству: США нуждаются в помощи других стран для того, чтобы изменить ситуацию в Ираке, а Франция пошла на сотрудничество после разочарования в надеждах о единой Европе.
Некоторые эксперты считают, что возвращение к Америке ее традиционных союзников говорит о том, что внешнеполитические интересы нации меняются очень медленно, независимо от попыток президента приобрести новых друзей среди зарубежных лидеров.
"Если при осуществлении внешней политики отбрасывать в сторону личную дружбу президента, то это будет способствовать продолжению отношений", – считает директор Центра международных отношений Бостонского университета Эндрю Басевич.
