Вице-президент Чейни все более скептически относится к президенту России Владимиру Путину и проявляет интерес к ужесточению подхода к России, пишет американская газета Washington Post (текст на сайте Inopressa.ru).
В январе он собрал в своем офисе экспертов по России, чтобы получить исходные данные, и попросил главу разведки Джона Негропонте предоставить дополнительную информацию о векторе движения Путина, сообщили источники.
Госсекретарь Кондолиза Райс, которая стремится уравновесить опасения, связанные с российской демократией, прагматичным партнерством в вопросах, представляющих общий интерес, например, по иранской ядерной программе, ответила проведением собственного совещания с независимыми советниками неделю назад.
Некоторые источники увидели в этом попытку противостоять Чейни. Высокопоставленные чиновники отрицают серьезные разногласия, но по-разному описывают позиции Чейни и Райс.
"Он принадлежит к более критичному лагерю, – заявил один из источников. – В администрации существует напряженность между теми, кто любит Путина, и теми, кто любит демократию. Похоже, и президент, и Конди балансируют между этими силами". Новый всплеск интереса связан с тем, что в этом году Россия будет впервые принимать ежегодный саммит "большой восьмерки". По замыслу, G8 – это клуб ведущих промышленно развитых демократий мира, но по обычным меркам Россия не является ни тем, ни другим. Размер ее экономики такой же, как у экономики Нидерландов; Кремль взял под свой контроль независимое телевидение, отменил выборы губернаторов и душит оппозицию иными способами.
Критики полагают, что председательство Путина на саммите G8 делает из организации посмешище, а некоторые, например, сенатор Джон Маккейн, призывают США к бойкоту. Подобно своим вашингтонским коллегам, чиновники в Лондоне, Париже и Берлине опасаются, что июльский саммит в Петербурге поставит их в неловкое положение, и обсуждают, каким образом избежать впечатления, что они одобряют политику Путина.
"Саммит G8 в Петербурге становится для всех поводом вновь задуматься о том, где мы оказались с Россией, – заявил Андерс Аслунд, эксперт по России в Институте международной экономики, который был у Чейни в январе. – Действительно ли мы хотим находиться именно там? Должны ли мы менять курс?"
Эндрю Качинс, до недавнего времени – директор Московского центра Карнеги, сказал, что администрация, похоже, не определилась. "Заметно, что существует напряженность по поводу того, что делать с Россией, – заявил Качинс, побывавший на совещании у Райс. – Есть те, кто хочет строить конструктивные отношения. Но есть и те, кого гораздо больше волнует, куда идет Россия".
Противоположные полюса в отношении российской политики в администрации традиционно представляют Дэниел Фрид – советник госсекретаря по Европе, критически относящийся к Москве, и Томас Грэхем – глава российского направления в Совете национальной безопасности, выступающий за более тесное партнерство.
Чейни не остался в стороне, но неизвестно, рекомендовал ли он конкретные меры. "Они выступают за своего рода реализм", – сказал высокопоставленный источник об аппарате вице-президента. Райс не спорит с тем, что проблема существует, но хочет быть искренней, не проявляя недоброжелательности. "Райс стремится к тому, чтобы придерживаться середины в отношениях с Россией", – добавил источник. Пресс-секретари администрации отказываются от комментариев по поводу внутренних споров.
Другой информированный источник отметил, что Райс, эксперт по России, в частном порядке считает излишне настойчивое подталкивание Путина к демократии контрпродуктивным и полагает, что эта проблема отвлекает от более важных приоритетов. "Создается впечатление, что на первый план выходит раздражение, – нам есть о чем подумать, это нам не нужно"", – заявил источник.
Администрация запуталась отчасти из-за симпатии, возникшей у президента Буша к Путину, когда они познакомились в 2001 году и американский президент заявил, что понял душу российского лидера. Хотя оптимизма у Буша с тех пор поубавилось, он не готов отречься от Путина, особенно после того как Россия пустила американские войска в Центральную Азию после терактов 11 сентября 2001 года.
По мере приближения саммита давление на администрацию будет усиливаться. Рабочая группа Совета по международным отношениям, которую возглавляют два бывших кандидата в вице-президенты – республиканец Джек Кемп и демократ Джон Эдвардс – планирует в марте опубликовать критический доклад о России. В то же время Буш нуждается в помощи Путина на мартовском заседании Совета Безопасности, где будет рассматриваться иранская ядерная программа, и советники полагают, что в этом вопросе Москва является конструктивным партнером.
Россия усилила озабоченность своими недавними действиями. Кремль ввел в действие закон, ограничивающий деятельность неправительственных организаций, закрыл несколько правозащитных групп, обвинив другие в том, что они являются ширмой для иностранных шпионов. Москва на короткое время прекратила поставки газа на Украину в ходе спора, имевшего политическую подоплеку, встревожив Европу, которая получает четверть своего газа из России.
Райс высказалась против этих шагов, но пыталась смягчить критику России. Две недели назад в программе CBS Face the Nation она назвала закон об НПО и энергетическое давление "проблемой", при этом отметив, что сейчас у США и России "пожалуй, наилучшие отношения" за долгое время. "У нас есть выбор, – заявила она. – Мы можем сказать: "В России все плохо, и поэтому мы просто возвращаемся к прежним дням и изолируем ее от таких структур, как Совет Россия-НАТО и G8". Но мы можем и дальше говорить русским: "Да, мы хотим, чтобы вы были в этих структурах, но ждем от вас поведения, совместимого с ценностями этих структур". Другие представители администрации в последнее время высказываются резче. Негропонте сообщил конгрессу, что действия Путина дают основания полагать, что "Россия в ближайшие несколько лет может стать более замкнутым и трудным собеседником для США". Фрид предупредил конгресс об "откате России от демократии".
Тем не менее Буш в феврале предложил еще сократить бюджетные ассигнования на демократические программы в России – с 44,2 млн долларов до 31,6 млн долларов, одновременно прекратив вещание "Голоса Америки" на русском языке, программу, которая не одно десятилетие насаждала в России западные ценности.
Путин категорично отвергает критику со стороны Запада, называя ее менталитетом холодной войны. На февральской пресс-конференции Путин заявил, что существуют записные советологи, не понимающие, что происходит в России, как меняется мир. По его мнению, их остается только послать к чертям.
Размышляя, что делать, американские и европейские чиновники находят мало привлекательных вариантов. Никто из членов G8 не планирует бойкотировать саммит, но на предварительных встречах посланники в Москве убеждают Россию признать проблему ее имиджа на Западе и сделать собрание в Петербурге осмысленным.
Россия сделала темой саммита энергетическую безопасность, и этот выбор представляется Европе насмешкой после газового спора с Украиной. Франция хочет оказать давление на Москву и добиться от нее ратификации Энергетической хартии 1994 года, содержащей набор обязательных правил энергетического сотрудничества, включая гарантии свободы энергетического транзита по трубопроводам.
В Вашингтоне обсуждают способы выражения до начала саммита озабоченности по поводу российской демократии. Один из вариантов – всеобъемлющая и нелицеприятная речь высокопоставленного чиновника, возможно, Райс, где будет откровенно изложено представление США о векторе движения России. Возможно собрание правозащитных и других организаций, представляющих гражданское общество, в России или за границей, что даст США возможность выразить поддержку тем, на кого оказывает давление Кремль. Аслунд рекомендует семи лидерам G8 встретиться в Европе без Путина до саммита, чтобы продемонстрировать озабоченность ситуацией в России. "Американская администрация думает, что надо что-то предпринять, но пока не знает, что именно", – заявил он.
