Во всех сферах общественной жизни глава Кремля перетягивает власть на себя. Некоторые уже говорят о "путинизме", пишет сегодня Die Welt (перевод на сайте Inopressa.ru).
Владимир Путин парит на седьмом небе. 74 процента населения поддерживают его политику. Тем самым, спустя почти четыре года пребывания в должности, хозяин Кремля оставил позади основную массу своих соотечественников.
На международных мероприятиях, например, на встрече на высшем уровне стран АСЕАН в Бангкоке, человек из Москвы - желанный собеседник. Путин представляет себя и Россию как стабильного партнера, чья ориентация на Европу и США приветствуется на Западе, в то время как на Востоке глава Кремля расширяет традиционные отношения с Китаем или Индией и даже пытается представить Россию чуть ли не как исламское государство.
После периода стагнации в последней фазе правления Ельцина Путин сначала воспринимался как приятная неожиданность. Россияне восхищались новой трезвостью молодого мужчины, вышедшего из народа, который взвалил на себя бремя главы государства. На самом деле, это бремя на него взвалил его предшественник.
Тем не менее он сначала энергично взялся за реформы, к которым не осмеливался притронуться Ельцин. Налоговая система, земельная, правовая, пенсионная реформы - многое из того, что годилось для модернизации экономики, было начато, по крайней мере, частично. Благоприятная для России цена на нефть, а также послушный парламент способствовали этим усилиям.
Владимир Путин, бывший офицер спецслужб, умеет вызвать у своих собеседников ощущение, что их понимают. Это у него получается не только с президентом Бушем и канцлером Шредером, но особенно хорошо это получается в собственной стране, где либералы все еще надеются на Путина-реформатора, а консервативные "евразийцы" смотрят на него как на "своего". Если в начале правления Путину постоянно задавали вопрос: "Кто вы, мистер Путин?", то сегодня надо спросить себя, кто из всего множества Путиных - настоящий.
Путин - это человек в маске. Эта маска, которая говорит, которая знает, что от нее хотят услышать, полагает социолог Ольга Крыштановская. Для сторонников "сильной руки" - он наследник главы КГБ и КПСС Юрия Андропова. Те, кто вновь хотят видеть Россию в роли сверхдержавы, воспринимают Путина как подарок судьбы. Бедные аплодируют борьбе, которую он ведет с олигархами. Сидящий в "Матросской Тишине" Ходорковский вызывает воодушевленное одобрение, а не вопросы. А для представителей спецслужб, которые тем временем вскарабкались на такое количество командных высот, как никогда, даже во времена Брежнева, он - просто свой человек.
Тем временем Запад хвалит его демократическую и рыночную ориентацию, на чем бы она ни основывалась. Потому что, когда глава Кремля говорит о демократии, он накладывает на нее такое количество ограничений, что результат едва ли имеет сходство с западными образцами. В руках Путина демократия становится инструментом для сохранения власти у ограниченной группы. Для достижения этой цели можно порой кому-то и поспособствовать, как, например, на выборах в Чечне и Санкт-Петербурге.
Путин верит в благотворный эффект стабильности. Никаких крупных перемен, все идет хорошо, как идет. Особенно там, откуда он видит угрозу влиянию и власти Кремля, его покидает прежний реформаторский пыл. Так, коренное реформирование газового концерна "Газпром", одного из ключевых проектов реформ, неожиданно больше не стоит на повестке дня. "Государство", т.е. Кремль, хочет сохранить над ним власть, особенно после того, как нефтяная промышленность уже ушла из-под контроля. Нападки на ЮКОС нужно рассматривать, в частности и в этом аспекте.
Под путинским лозунгом о стабилизации Россия переживает новую централизацию власти, которая еще никогда не была настолько пронизана представителями спецслужб и военными, как сегодня. Снова возвращается субординация, властвует парализующая бюрократия. Она до сих пор способна заставить пробуксовывать любой, даже самый позитивный, закон. В конечном счете, корпоративные интересы решают, реформируется Россия или нет.
Путин, запланировавший масштабную перестройку государственных структур, топчется на месте. Большинство его сторонников сидят как раз в сферах, которые срочно необходимо реформировать. Пугать их непосредственно перед парламентскими выборами в декабре и президентскими в марте следующего года кажется ему неуместным.
К тому же, судя по всему, он сам не представляет, что сильное государство может иметь демократическую структуру. При этом он пользуется большой поддержкой в стране, что понятно, если принять во внимание хаос предыдущего десятилетия. Понятие демократии обесценилось. Как и Путин, многие россияне приравнивают сильное государство к авторитарному, бюрократическому государству и единой иерархии. Понятие "путинизм" ширится.
Мысль о разделении властей чужда главе Кремля. Демократические институты, СМИ, компании и правосудие - все это в его понимании должно быть управляемо из Кремля. Несмотря на уверения о способствовании демократическому развитию и рыночной экономике, в России многое не выходит за пределы виртуального пространства.
Его противники, которые, даже придя к власти, вряд ли стали бы гарантами демократического развития, слабы численно. Однако сильны в том, что касается их позиций в обществе. Это, прежде всего, группа губернаторов, которым не нравится, что Путин пытается сконцентрировать всю власть в Кремле. И предприниматели, которые - как Ходорковский - подвергаются сильному давлению со стороны политической власти, если они решают пойти в политику.
Общественное мнение тем временем в большой степени молчит, предоставляя Путину и его команде неограниченную свободу действий. Отчасти это связано с тем, что средства массовой информации настроены одинаково. Отчасти - с тем, что лишь 13 процентов россиян считают развитие демократии приоритетной задачей. Лишь 11 процентов видят западную демократию как наилучшую модель. Следовательно, свобода мнений и демократия - это не те проблемы, вокруг которых сегодня в России разгораются горячие дебаты.
Более того, дискуссии вообще почти не ведутся. Интеллектуалов, которые были бы необходимы при формировании общественного мнения, практически уже нет. Кто мог себе это позволить, давно живет в Великобритании, США или Германии. Остальные в России ищут близости к государственной власти, что является доходным делом для представителей искусства, журналистов или писателей.
Для будущего России обсуждаются два варианта развития событий. В оптимистическом варианте Путин, победивший на президентских выборах, вновь обретает реформаторский пыл, опираясь на значительную поддержку избирателей. В пессимистическом варианте, его люди из спецслужб используют победу на выборах для цементирования своей власти, в частности и на период после 2008 года.
