ВЛАДИМИР ВОЛКОВ, обозреватель журнала "Большой Бизнес":
На днях премьер-министр Великобритании Гордон Браун сообщил изданию Financial Times, что ведущие страны мира близки к договоренности о введении глобального налога на банки, о чем может быть объявлено уже на ближайшем июньском саммите G20 в Канаде..
Детальная проработка конкретного механизма и процедуры его введения потребует более длительного времени, заметил глава британского кабинета, выразив мнение, что идея такого налога может быть поддержана МВФ перед традиционными весенними консультациями в апреле.
По сути, речь идет о создании некоей "кассы взаимопомощи" для банков, из которой, в случае необходимости, можно было бы оказывать поддержку финансовым институтам, оказавшимся в затруднительном положении. Если до сих пор мировым правительствам приходилось тратить на спасение отдельных участников сектора деньги налогоплательщиков (по оценке ОЭСР с начала кризиса на эти цели в мире было направлено порядка 11 трлн долларов), то теперь это будет делать само банковское сообщество.
Собственно, сами банки не против: на недавнем Давосе идею создания такого фонда представители ведущих мировых финансовых институтов поддержали, справедливо рассудив, что так выйдет надежней и дешевле, чем брать взаймы у собственных правительств, обставляющих эти займы многочисленными неприятными условиями, вроде ограничения бонусов топ-менеджменту. Идея понравилась и МВФ, который охарактеризовал ее как "практичную". При этом весьма вероятно, что именно Международному валютному фонду суждено стать не только главным координатором процесса создания, но и "базой" для будущей глобальной банковской кассы. Еще начиная с лондонского саммита G20 реформа МВФ, который, помимо своих традиционных функций - содействия национальным правительствам в поддержании стабильности валютных режимов, экономического анализа и прогнозирования и т.п., - взял бы на себя еще и роль некоего наднационального международного финансового регулятора - оставалась одной из центральных тем дискуссии о будущем мировой финансовой архитектуры.
Насущная необходимость в создании такого органа, который устанавливал бы общие правила игры и следил за их исполнением, оставаясь "над схваткой", стала особенно очевидна в кризис. Все вдруг неожиданно осознали, что за десятилетие финансовой глобализации мир сильно изменился. В частности, появились финансовые институты, "экономика" которых стала сравнима по размерам с ВВП отдельных государств. Их работа больше не ограничивается национальными границами, и контролировать их местным регуляторам затруднительно.
Какими последствиями могут грозить проблемы таких институтов для всей глобальной экономики, наглядно продемонстрировало банкротство Lehman Brothers в сентябре 2008-го. А в ноябре прошлого года на страницах все той же FT появился список из 30 банков и финансовых компаний, возможная дестабилизация которых несет высокие риски для мировой финансовой системы и которые предполагалось поставить под "международный надзор" регуляторов.
Если роль такого регулятора с расширенными полномочиями в итоге будет доверена МВФ, то в довесок к своему нынешнему статусу кредитора последних инстанций национальных правительств фонд также превратится и в наднационального кредитора и регулятора разросшихся банков, о роли которых в глобальной экономике сказано выше. И, таким образом, сам станет влиятельнейшим мировым финансовым институтом.
Очевидно, что создание подобного мегарегулятора потребует от мирового сообщества небывалого консенсуса и компромиссов. В частности, фактического отказа от части своего национального суверенитета. Единственная возможная в этой связи компенсация - усиление собственного влияния в МВФ. Поэтому можно не сомневаться, что уже в ближайшее время мы станем свидетелями того, как борьба за это влияние обострится. Россия в этом "забеге" пока не относится к числу явных фаворитов.
