МАКСИМ БЛАНТ, экономический обозреватель NEWSru.com:
Пенсионная система продолжает оставаться самой неразрешимой проблемой российской экономики. Вокруг нее не утихают экспертные баталии, единственный вывод из которых прост и незамысловат: в нынешнем виде российская пенсионная система нежизнеспособна, а как ее трансформировать, избежав социального взрыва, никто не знает.
Даже разработчики "Стратегии 2020", которой, скорее всего, предстоит стать официальной программой правительства, признают, что без повышения пенсионного возраста выжить существующей системе не суждено. Фактически правительственные эксперты повторяют аргументы экс-министра финансов Алексея Кудрина, еще в прошлом году назвавшего пенсионную реформу одним из главных и неотложных приоритетов нового правительства.
Впрочем, самый радикальный взгляд на проблему высказал уже после выборов первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев. Раскритиковав как распределительную, так и накопительную пенсионные системы, он предложил вовсе отказаться от государственного пенсионного обеспечения, заменив его выплатой социального пособия по старости, позволяющего обеспечивать минимальные жизненные потребности. А формирование оставшейся части, на которую человек сможет жить в старости, Улюкаев предлагает отдать на откуп индивидуальным или корпоративным программам. Основой для частной пенсионной системы, которую предлагает строить Улюкаев, могла бы стать ныне действующая обязательная накопительная система.
Сегодня в формировании пенсионных накоплений участвует почти 75 миллионов человек, большинство из которых - 58,5 миллиона - остаются "молчунами", не проявляя никаких признаков заинтересованности в своих индивидуальных накопительных счетах. Остальные - перевели свои деньги в негосударственные пенсионные фонды (15,5 миллиона), либо отдали свои счета под управление частных управляющих компаний. На круг людей, готовых что-то сделать, чтобы распорядиться своими пенсионными накоплениями, получается меньше четверти. Казалось бы, этим и исчерпывается круг потенциальных участников частной пенсионной системы, к созданию которой призывает Улюкаев.
Это, впрочем, не совсем так. Если взглянуть на динамику, то только за прошлый год в государственный Пенсионный фонд России поступило 6,6 миллиона заявлений о переводе индивидуальных накоплений, из которых 20,8% (более миллиона) фонд отказался принимать к рассмотрению по непонятной пока причине (ПФР обещал в апреле предоставить разъяснения по этому поводу). Тем не менее 5,2 миллиона человек - почти треть от общего числа активных участников накопительной системы - забрали свои накопления из ПФР только за прошлый год. Еще год-два подобной динамики, и говорить о тотальной пассивности населения будет неуместно.
Тогда инициатива Улюкаева может действительно стать реализуемой, тем более, что привлекательных черт у его предложения немало. Прежде всего, переход к государственному гарантированию минимального социального пособия по старости, которое будет выплачиваться за счет всех доходов федерального бюджета, позволит отменить социальные страховые взносы и резко снизить налоговое бремя на бизнес. Компании взамен получат возможность развивать собственные корпоративные пенсионные программы либо пустить часть денег на повышение зарплат, резонно решив, что работники в состоянии самостоятельно разобраться - тратить им прибавку сразу либо откладывать ее на старость.
Снижение налоговой нагрузки на фонд заработной платы сделает более привлекательными отрасли с высокой добавленной стоимостью, где трудятся высокооплачиваемые работники. Это станет залогом модернизации и инновационного развития. В теории все это выглядит весьма привлекательно. Проблема лишь в том, что на практике подобная программа едва ли реализуема.
Прежде всего, нужно найти "чиновника-камикадзе", который осмелится заявить тем 58 миллионам, которые не слишком интересуются собственными пенсионными накоплениями, что вместо пенсии они в старости будут получать минимальное социальное пособие, а об остальном должны позаботиться сами (или при помощи собственного работодателя).
Да и с экономическими стимулами, которые могли бы обеспечить "инновационный скачок", тоже все далеко не однозначно. Деловой и инвестиционный климат не ограничиваются исключительно официальной налоговой нагрузкой на экономику. По крайней мере, в России это далеко не самый значимый фактор, на что не раз указывали эксперты, подкрепляя свои утверждения сопоставлениями с другими странами.
Кроме того, критикуя накопительную пенсионную систему, Улюкаев пишет: "Как практикующий управляющий одного из самых больших инвестиционных портфелей в мире (более 500 млрд долларов) берусь утверждать, что сейчас нет и, скорее всего, уже не будет класса активов, позволяющих инвестировать объемы средств национальной накопительной пенсионной системы с приемлемым риском и такой доходностью, которая обеспечивает реализацию накопленных пенсионных прав". Но заменив государственную накопительную систему корпоративной, проблему отсутствия надежных активов не решить. Это означает, что отказ от государственного пенсионного обеспечения может потенциально вызвать еще большие социально-экономические проблемы, чем ее сохранение.
Несмотря на остроту стоящей перед российской экономикой пенсионной проблемы, ждать радикальных шагов от правительства в этой сфере не стоит. Даже гигантский дефицит Пенсионного фонда (в этом году он планируется на уровне 1,75 триллиона рублей - 3% ВВП) пока покрывается высокими ценами на нефть, и рисковать социальным взрывом никто не будет. Однако уже сейчас очевидно, что рухнуть базирующаяся на росте нефтяных котировок ненадежная конструкция может в любой момент, и шансов на то, что нынешние 30-40-летние смогут к своим 60-65 годам что-то получить от государства, не так уж и много.
