Высланный в феврале этого года из России бывший собственный корреспондент британской газеты The Guardian Люк Хардинг (Гардинг) в вышедшей на прошлой неделе книге "Мафиозное государство: Как один журналист стал врагом новой жестокой России" рассказал, как он начинал работать в Москве и как все закончилось депортацией. Фрагменты своего произведения Хардинг разрешил опубликовать журналу "Власть".
Люк Хардинг работал корреспондентом The Guardian в Москве в течение нескольких лет. В апреле 2010 года его задерживали в Ингушетии - до того он взял интервью в Дагестане у отца Мариам Шариповой, смертницы, взорвавшей бомбу в московском метро.
- Путин открестился от бизнеса Тимченко и оправдал руководство "Транснефти"
В декабре прошлого года в британской газете была опубликована статья Хардинга, в которой он сообщил, что Путин, скорее всего, знал о предстоящем убийстве бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко. Последние месяцы перед высылкой Хардинг работал над материалами, которые The Guardian публиковала по договоренности с WikiLeaks, в том числе о России, ее руководстве и ключевых фигурах политики и бизнеса.
Как начиналась "новая, странная" жизнь Хардинга в Москве
Как рассказал журналист в книге, отрывки из которой публикует журнал "Власть", в апреле 2007 года всего через три месяца после его назначения спецкором в Москву, в его квартире, которую он снимал на десятом этаже "посткоммунистического многоквартирного дома, уродливой башне из оранжевого кирпича на "Войковской", кто-то побывал. Такое заключение Хардинг сделал, увидев, что окно комнаты его шестилетнего сына открыто. В комнате для гостей в музыкальном центре шипела аудиокассета, которую никто из семьи туда не вставлял. Через несколько часов - в 4 утра - зазвенел будильник, который, как уверяет журналист, тоже никто из домочадцев не заводил.
"Было ясно, что это не банальное ограбление. Вошли, очевидно, через входную дверь. Замки, похоже, проблем не составили. Ничего не было взято. Ничего не было сломано. Очевидной целью тех, кто проник в квартиру, была демонстрация этого самого факта. И, возможно, того, что они еще вернутся", - пишет журналист. По его мнению, открытым окном в детской ему намекали, что его дети могут выпасть из окна. Хардинг также не исключил, что, возможно, визитеры установили в квартире подслушивающее устройство.
"Мужчины - я думаю, это были мужчины, - испарились, как привидения. Но я неплохо понимал, кем были мои привидения или какое ведомство их послало", - пишет Хардинг, отмечая, что за две недели до этого события газете The Guardian дал интервью опальный российский олигарх Борис Березовский, в нем он призвал к насильственному свержению режима Владимира Путина.
По мнению Хардинга, именно с этого момента ведомство, пришедшее на смену КГБ, начало проявлять к нему пристальный интерес, и началась "новая, странная жизнь" журналиста.
Женщина с "плохой прической" и "что-то не так с вашим пиджаком"
Настораживающие события вокруг Хардинга продолжились. Была взломана его электронная почта, кто-то из "аппарата президента" требовал дать его номер мобильного телефона. "Средних лет женщина, неброско одетая и, как я заметил, с довольно плохой прической в стиле 1970-х годов, позвонила в дверь в семь часов утра. Когда я открыл дверь, она молча осмотрела меня с ног до головы и ушла", - поведал журналист о странном визите в одном из отрывов, публикуемых журналом "Власть".
В том же апреле 2007 года, через два дня после публикации интервью с Березовским, Хардинг улетал на самолете "Аэрофлота" в Лондон на похороны родственника. Во время прохождения паспортного контроля его хлопнул по плечу "молодой человек в кожаной куртке - безошибочной униформе шпика из КГБ". Неизвестный сказал: "Что-то не так с вашим пиджаком". В туалете самолета Хардинг, по его словам, снял с себя одежду и осмотрел ее, но ничего там не нашел. "Но ведь я не знаю, как выглядят "жучки", подумал я", - написал журналист.
Наконец, после возвращения в Москву Хардинг столкнулся с обычной слежкой "в стиле КГБ". Во время встречи Хардинга с московским корреспондентом ВВС Ричардом Гэлпином в кофейне к британцам подсели "люди в кожаных куртках". Несмотря на то, что кафе было пустым, они сели рядом с ними на низкую деревянную скамейку и положили рядом "сумку с, предположительно, подслушивающим устройством". Позже Хардинг узнал, что эти сотрудники были заняты "демонстративной слежкой", целью которой является причинение беспокойства и раздражения. В итоге британцы рассмеялись и ушли из кафе, оставив в нем сотрудников спецслужб.
Хардингу рассказали о тактике "отдела по взломам" ФСБ: они не смывают унитазы и добавляют слоников
Позже в британском посольстве в Москве Хардингу разъяснили, что он не первый пострадал от знаменитого "отдела по взломам" ФСБ. По словам сотрудника посольства, это ведомство уже вламывалось в квартиры большого числа других иностранных дипломатов и сотрудников посольства из числа русских.
"Тактика ФСБ кажется дикой. После взлома сотрудники часто выключают холодильники, они испражняются в унитазы, не смывая потом за собой, а иногда уносят пульт от телевизора. Они возвращают его через несколько недель. Еще одна любимая тактика - добавить в квартиру что-нибудь недорогое - мягкую игрушку, слоника например", - пишет журналист в одном из отрывков, которые публикует журнал "Власть". По его данным, цель спецагентов доставить беспокойство жертве или даже заставить иностранца поверить в то, что он потихоньку сходит с ума.
Некоторые действия сотрудников ФСБ в его жилище не были лишены юмора, пишет Хардинг. Так, однажды во время несанкционированного взлома сотрудники ФСБ положили ему рядом с кроватью книгу, в которой давались советы по усилению оргазмов.
Как отмечает журналист, в эпоху Путина ФСБ превратилась в самую выдающуюся силу страны. Организация почувствовала себя достаточно сильной, чтобы раздавить любого, кого она считала врагом государства - в их число попали оппозиционеры, активисты-правозащитники, некоторые бизнесмены, иностранные дипломаты, особенно британские, и "беспокойные иностранные журналисты".
ФСБ, по признанию Хардинга, стала неотделимой частью его московской жизни. Спецагенты обрывали его телефонные беседы всякий раз, когда речь заходила об опасных темах, обрыв следовал за словами типа "Березовский", "Литвиненко", так же заканчивались попытки обсуждения кремлевской политики. "Некоторое время я заменял слово "Березовский" словом "банан". Удивительно, но это, кажется, работало", - с иронией заметил Хардинг.
Как пишет журналист в своей книге, отношение к западным журналистам стало еще более "мрачным и мстительным" после российско-грузинской войны 2008 года. В этот период ФСБ активизировала свою, по его словам, "скотскую кампанию" проникновения в дом, который снимал Люк Хардинг, и его офис. Спецагенты отключали отопление, удаляли скринсейвер с фотографиями жены и детей, звонили по телефону и вешали трубку.
В день, когда Хардинг написал статью об известной российской шпионке Анне Чапман, - 30 июня 2010 года - сотрудники ФСБ отсоединили ему интернет, открыли окно и сняли с телефонного аппарата трубку, положив ее рядом с ноутбуком. Все это показывало, что журналист снова взялся за тему, которую в Кремле считали запрещенной, уверен он.
По мнению журналиста, его выслали, потому что он нарушил табуированные темы
Как написал Люк Хардинг в своей книге, отрывки из которой публикует журнал "Власть", большинство СМИ в России подчиняются неформальным правилам, в том числе требованиям не обсуждать "табуированные темы" - коррупцию в Кремле, деятельность российских спецслужб, нарушения прав человека на Северном Кавказе, спекуляции на тему личного богатства Владимира Путина. "Я нарушил все эти неформальные кремлевские правила, регулирующие то, о чем могут сообщать журналисты из Москвы, а о чем они сообщать не могут", - считает журналист.
Как рассказал Хардинг в книге, 5 февраля 2011 года после приземления в аэропорту "Домодедово" его самолета рейсом из Лондона, на паспортном контроле его попросили отойти в сторону. После этого сотрудники таможни сообщили журналисту, что ему "отказано в праве въезда на территорию Российской Федерации".
Как напоминает Хардинг, всего через четыре дня после его депортации российское Министерство иностранных дел "делает разворот на 180 градусов" и передает ему, что он может получить визу. Ровно через неделю после депортации он возвращается. Через три месяца, когда скандал забыт, ему снова приходится покинуть Россию.
Воспоминания о проживании в Москве, по признанию Хардинга, первое время плохо отражалось на его психическом состоянии. Вернувшись в Англию, он стал быстро запирать за собой входную дверь, в кафе и ресторанах искал подозрительных лиц и, услышав однажды русские голоса на улице, неожиданно для себя даже начал преследовать двух человек. Однако вскоре все забылось, и он снова стал спокойно жить на родине.
